сомнения отпали и, я могу с уверенностью сказать, что Петя любит меня и видит во мне именно меня, а не призраки прошлого.

На мои глаза наворачиваются слезы, но я смаргиваю их и отворачиваюсь.

— Ася, я не хотела тебя расстроить… — севшим голосом говорит Вера.

— Нет-нет, я не расстроена! — спешу переубедить ее. — Я просто рада, Вера, правда! Одиночество папы всегда беспокоило меня и когда он познакомил нас с тобой… Я волновалась за него, понимаешь? Но раз ты все и сама знаешь, у меня нет причин не верить тебе. Спасибо! Ты представить не можешь, какое облегчение я сейчас испытываю.

— Рада, что мы поняли друг друга, — улыбается она.

Возвращается папа и мы еще долго сидим, разговаривая, пока он не говорит, что пора домой. Папа отвозит меня и решает остаться ночевать дома. Мы заходим в темную и тихую квартиру и, я понимаю, что либо Кира нет дома, либо он у себя.

— Пап, я спать. Спокойной ночи! — говорю ему, целуя в щеку.

— Спокойной, Ася. Не засиживайся допоздна, у тебя и так уже круги под глазами. Не думай, что я не заметил, — строго говорит папа.

— Это от бессонницы, пап. Я обычно вовремя ложусь, — оправдываюсь я, и это правда. Я плохо спала в последние дни из-за Кирилла.

Иду в свою комнату и заперев дверь на всякий случай, включаю свет, стягивая с себя толстовку на ходу. И тут же удивленно вскрикиваю, заметив развалившегося на моей кровати Кира.

— Кир, ты что здесь забыл?! — возмущенно шиплю на него, но он продолжает валяться, притворяясь спящим.

Отбрасываю толстовку на кресло, так как на мне еще остается топик, и подхожу к кровати, толкая Кирилла в плечо, но он не реагирует, по шею завернутый в мое одеяло, как большой спеленатый ребенок. А потом до моих ноздрей доносится отчетливый запах алкоголя и я понимаю, что его негромкий храп настоящий. Он так храпит только когда пьян.

— Черт бы тебя побрал, ну зачем ты ко мне приперся?! — беспомощно стону я, потому что до утра его с места точно не сдвинуть. — И где мне теперь спать?

Злая до невозможности, я достаю свою пижаму и топаю в его спальню, решив поспать в его кровати, раз он занял мою, но, как назло, папа выходит из ванной и замечает меня.

— Ась, ты чего? — спрашивает он.

— Кир напился и перепутал наши комнаты, — признаюсь со вздохом. — Посплю сегодня у него.

— Ох уж этот мальчишка! — качает головой папа. — Утром я с ним поговорю. Ладно, иди.

Оказавшись за дверью спальни брата, я ныряю в его кровать, даже не потрудившись включить свет, что оказывается ошибкой, потому что меня тут же окутывает его аромат, идущий от подушки, и я автоматически вдыхаю его поглубже, блаженно закрывая глаза, прежде чем успеваю одернуть себя. Меня накрывают воспоминания, которые я душила и прятала глубоко в себе, но остановиться уже не могу. Я снова переношусь в ту ночь, снова чувствую его руки и губы на своем теле, ощущение распирающей наполненности, которое вместе с болью принесло еще и мазохистское удовольствие, когда он вошел в меня. Со стыдом признаюсь себе в том, что жалею. Жалею, что он остановился из-за моей боли. Жалею, что его обещание заставить меня кончить с его членом внутри никогда не осуществится. Жалею, что ничего не могу поделать с тем, что как бы неправильно это не было, я не могу перестать хотеть его, испытывать к нему это неуместное вожделение с тех пор, как он прикоснулся ко мне, впервые перейдя границу, за которую я даже мысленно боялась переступать.

«Ненавижу тебя, Кир! Почему именно ты? Почему только тебя я хочу с этой животной страстью, если даже Федя, в которого я влюблена, не вызывал таких чувств?»

Я еще долго не могу уснуть, уговаривая себя не сдаваться своим фантазиям и не давать слабину, потому что Кирилл обязательно почувствует и вцепится в меня, а тогда нас точно ничто не спасет.

* * *

За каким-то чертом я просыпаюсь в шесть утра. Выпив воды и сходив в туалет, хочу снова завалиться спать, но тут понимаю, что мелочи в комнате нет. Она что, не пришла домой?!

Быстро иду в гостиную, потом в свою спальню и найдя ее на своей кровати с облегчением выдыхаю. Сбежала от меня, дурочка. Раздевшись до трусов, лезу к ней под одеяло и обвив руками, как любимую игрушку, проваливаюсь в блаженный сон, вдыхая запас ее волос. Эх, не будь я так пьян, простым сном дело не ограничилось бы.

— Да пусти же, Кир! — будит меня во второй раз пыхтение моей девочки, которая пытается выползти из-под моей руки.

— Спи, мелочь, еще рано, — стону я, зарываясь лицом в ее шею, и покрепче обнимая за талию, на что получаю пяткой по колену. — Блядь, ты чего?!

Окончательно проснувшись, привстаю на локте, недовольно глядя на крайне возмущенную Асю, которой удалось развернуться достаточно, чтобы толкнуть меня в грудь.

— Кирилл, отпусти меня! — снова требует она. — Папа уже проснулся, я слышала его в коридоре. Он же может войти, идиот ты приставучий!

А вот это обидно. Почему сразу приставучий?

— Ну ладно, беги, трусиха, — нехотя выпускаю ее из кровати, жадно разглядывая оголенные бедра, которые она слишком быстро прячет, одергивая свою смешную пижаму с цыпленком на груди. — Не будите меня только.

— У нас пары, между прочим! — напоминает она. — Ты вообще в универе был в последние дни?

— Заботишься о моей успеваемости, — не могу скрыть ухмылку.

Да-да, я жалок, пытаясь найти хоть каплю настоящей заботы в ее словах, несмотря на то, что Ася сказала, что не любит меня. И вот эта вот ее нелюбовь была бы не так страшна, если она не отшила бы меня. Я смог бы влюбить ее в себя со временем, в меня все мои девчонки влюбляются. Но ведь вредная мелочь даже шанса не дала, хотя я точно знаю, что она меня хочет! Если бы не хотела, то остановила бы после одного поцелуя. Я ведь ни к чему ее не принудил, не потащил в кровать силой, а она мне такое теперь