нежными! Так осторожно действовать!

– Получше уже?

– Да, – киваю, но спохватываюсь, что он ведь меня не видит.

Мазь холодит область ожога. Уже и правда почти ничего не чувствую.

– Это хорошо. Хорошо. Таня…

Его голос снова срывается на хрип.

Я чувствую, как сползает вниз его полотенце.

Раскаленная кожа трется прямо о мою!

А руки…

Руки прижимают к себе еще сильнее.

Теперь совсем иначе.

Страстно. Заставляя всю меня пылать….

Заползают под блузку, выдавливая из меня глухой стон.

– Не надо. Пожалуйста, – лепечу, пугаясь того, что не смогу его остановить.

– Женя… Я понимаю. Ты сделал для нас с Раей так много… Ты нас практически спас! Решил ее судьбу! Но… Пожалуйста. Не требуй от меня за это то, на что я не была согласна…

– Ты не согласна?

Даже не понимаю, как резко он меня переворачивает.

Один миг, и я оказываюсь на столе. Лежа спиной.

Солодов нависает сверху.

Его полотенце, как тряпка, отлетает на пол. Куда-то далеко.

Пожирает меня глазами.

Сжимает мое тело, вклиниваясь между бедер своими.

Смотрит… Так странно. Судорожно сглатывает, проводя диким взглядом по моему лицу.

– Не согласна? Сладкая? Быть? Моей?

– Пожалуйста…

Шепчу, чувствуя на губах его жадное, рваное дыхание.

– Не принуждай….

– Хорошо.

Его кадык дергается. По лицу проносится странная судорога.

– Я не стану тебя ни к чему принуждать.

А рука наоборот. Действует в полном противоречии с его словами. Жадно сжимает мое бедро.

И мне становится страшно от его совсем потемневших глаз….

– Не стану. Можешь перестать дрожать, как заяц, Татьяна. Наш с тобой договор остается прежним. Если ребенок мой, ты его рожаешь. Подписываешь документы и отправляешься на все четыре стороны. С достойной оплатой. Ничего требовать сверх этого я от тебя не стану.

– Спасибо, – еле выдыхаю, чувствуя, как все тело колотит нервная дрожь.

Я ведь и правда испугалась.

Его дикого напора.

Того, что сейчас выставит другие условия. Скажет, что за Раю я должна… Ублажать его, как ему захочется.

Но он оказался человеком.

Даже не верится!

– Давай ужинать, – на его лице мелькает что-то совершенно нечитаемое.

Но она тут же застывает в непробиваемую маску миллиардера.

Такого, каким его видят все. Каким и я его видела. По телевизору. И тогда. В нашу первую встречу.

Ничего не понять. Не прочесть. Оно высечено из камня. Просто чистый лед!

– Садись за стол, Татьяна. Я не привык ужинать в одиночестве.

Глава 15

Евгений.

Любую другую давно бы уже взял и не думал.

Распирает всего.

Такого наваждения у меня ни с одной еще не было!

Сладкая… Такая сладкая, что просто башню сносит! Ласкал бы и ласкал. Выбивал бы из нее все новые стоны!

Плюнул бы на ее странное сопротивление.

Для приличия, или из-за какой-то странной ложной скромности?

Тогда, в отеле, в номере моем, ничего не стеснялась!

Ничего от меня не прятала. Ни единого сантиметра своего тела!

Везде успел побывать. Где губами, а где и пальцами! Всю ее видел. Распахнутую. Каждую черточку!

И ведь дрожала. Стонала. Сама ко мне льнула!

Языками и губами так схлестывались, что от одного воспоминания жарко становится и штаны готовы порваться!

Подумал, может, испугал ее своим напором тогда?

Да… Я парень большой. И ненасытный!

Наверное, для первого раза для нее это оказалось немного слишком…

Может, потому от меня и бегает? Боится?

Или из-за ребенка?

Так он еще крошечный совсем. Ничего ему не навредит! Даже мои поистине королевские размеры!

Или из-за того, что сестра ее здесь? Рядом?

Черт.

У женщин вообще в голове такое наверчено, что не всегда здраво и разберешь!

Да и не здраво. Можно и выпить. Много. И все равно. Запутаться еще больше!

Они себе навертеть в голове умеют похлеще, чем на прическе!

Слушать вообще не надо. Пытаться понять, себе дороже. Последнюю логику утратишь и еще свихнешься! Да….

Хотя и не для того они созданы, женщины эти, чтобы с ними разговаривать! Тем более, пытаться понять то, что логике не поддается! У них вообще. Губы и рот совсем для другого!

Но мне взгляда ее хватило.

Как вошел в кухню. А она… Черт! Так перепуганно шарахнулась в сторону!

Схватилась за свои сковородки, как будто от меня спасаясь!

Я что? Ее, что ли, сожрать тут собираюсь?

Хотя… Хм… Не без этого, конечно!

Мог бы и не слушать. Не обращать внимания!

Но…

Глазища ее запредельные.

В них все видно. Так… По-настоящему. Так ярко и искренне!

Точно, как тогда… В номере моем… Я такой искренней естественности сто лет не помню!

Этим. Этим и зацепила.

Никакого в ней нет притворства!

Хотя… Тараканы какие-то странные, это есть… Может, даже и похлеще, чем если бы играла!

Но странное чувство она во мне вызывает.

Кроме того, что сожрать и заласкать ее до смерти хочется, хочется и обнять. Прижать к себе. Руки повыламывать всем, кто обидит и защитить от всего мира!

А он жесткий. Очень жесткий! Особенно для таких вот сладких маленьких девочек! С попой красивой и глазищами на поллица!

И…

Сам прифигел.

Но понял в этот момент, что и от себя даже защитить ее готов!

– Мммммм….

Даже зажмуриваюсь.

Откидываю голову назад. Прикрываю глаза.

Вкус еды тает на языке. Взрывается не хуже, чем вкус ее сладких губок!

– Садись и ешь, Таня!

Чего она мнется. Застыла, как изваяние. Чуть не шарахнулась к окну, как только отпустил.

Я что? Ее чем-то обидел? Или напугал?

Ни с кем еще в жизни не проявлял столько терпения!

А тараканов у сладкой Тани, вагон и еще стопятьсот прицепов!

– Садись, говорю!

Уже почти рявкаю.

Перепуганно смотрит.

Как будто и правда. Я ее сейчас на вилку с ножом подцепить собираюсь.

– Таня. Я не ем сырых девчонок! Тем более… Хм… В одежде!

Надо было условия выставлять!

Сказать, что она голой у меня по дому должна ходить!

Нет. Ну а что?

Я же должен хоть что-то получить, кроме пожара в штанах? Адского, между прочим! Такого у меня с подросткового возраста не было!

А ведет себя, как будто я ее вообще. Раздел и в клетку посадил. И плетью бить собираюсь! Ну, что за девка!

– Вот так. Хорошо. Успокойся. Наверняка же и сама ничего не ела.

Затихает.

Даже сопеть как паровозик перестает.

Нервно откидывает прядь пышных волос со лба.