В этот раз предметом обожания он выбрал высокую породистую блондинку лет тридцати с хорошо развитой грудью. Раза три он ловил на себе ее заинтересованные взгляды, оставалось только пригласить за свой столик, произнести пару дежурных комплиментов, и можно было бы сказать, что женщина твоя. Однако подле нее все время крутился какой-то молодой недотепа, по всей видимости, провинциальный купец, следовало отыскать причину, чтобы задвинуть его куда-нибудь подалее.

Вчерашним вечером ему удалось перемолвиться с женщиной накоротке, когда невзначай столкнулся с ней в коридоре. Стараясь быть как можно более убедительным и не теряя время на второстепенные разговоры, он заявил о том, что она невероятно чудесная женщина, какие встречаются однажды в десятилетие, во всяком случае, на его пароходе таких барышень еще не бывало. Заметив, как расплылись в улыбке ее хорошенькие губки, предложил встретиться сегодняшним вечером у себя в каюте, где для нее приготовлено немало милых сюрпризов и где никто не помешает их обстоятельному разговору.

Улыбка женщины сделалась еще более обворожительной, и капитан не сомневался в том, что она постучится к нему в этот же вечер.

Предстоящую ночную вахту будет нести старший помощник, а потому ни за пароход, ни за тех, кто на нем находится, волноваться не стоило. Старший помощник с пониманием относился к слабостям капитана. Ему же самому оставалось только подготовить богатый стол с фруктами и встретить гостью. Для подобных случаев Завьялов всегда держал в каюте парочку спелых ананасов, которые должны были придать предстоящей встрече особую торжественность. Оставалось только правильно его порезать. Весьма кстати будут яблоки, желательно красные, – как-никак цвет любви! И непременно виноград!

Имелась даже соответствующая посуда: широкие блюда с золотой каймой и двумя орлами посередине. Помнится, их удалось купить у одного пропившегося купца за бесценок, хотя каждое из них стоило не менее десяти рублей за штуку.

Аккуратно разложив на золоченом блюде ананас, нарезанный на тонкие дольки, положив в вазу из темно-синего стекла гроздья винограда и крупные яблоки, установив в центре стола бутылку французского вина, капитан был готов к тому, чтобы принимать гостью. До назначенного времени оставалось каких-то двадцать минут: вполне достаточно, чтобы тщательнейшим образом побриться и облачиться в белую рубашку, весьма подходящую для предстоящего случая.

Неожиданно в дверь негромко постучали. Капитан нервно посмотрел на часы: кто бы мог подумать, что барышня окажется столь нетерпеливой, – ведь он даже не успел побрызгаться одеколоном!

Подошел к зеркалу, поправил воротник и отомкнул дверь. Его разочарованию не было предела, когда вместо ожидаемой дамы он увидел молодого высокого мужчину со впалой грудью; его соломенные волосы неприбранно торчали во все стороны. Предупредительно сняв шляпу в тот самый момент, когда дверь широко распахнулась, гость неловко улыбнулся. Наверняка лицо капитана, открывавшего дверь с благодушной физиономией, сменилось на постную гримасу. Перемена в настроении тотчас отразилась на нежданном госте – он заметно сконфузился и произнес то, что должен был выговорить в подобном случае:

– Прошу покорнейше меня извинить…

– Чего изволите? – не особенно любезно прервал капитан, надутым видом давая понять, что неизвестный вторгся в его личное пространство – ведь имеет же он право на интимное время!

В дальнем конце коридора мелькнул шлейф светлого платья. Эта была женщина, которую он столь долго дожидался. Заприметив у двери капитана неожиданного гостя, барышня решила повременить с визитом. Самое скверное, что она могла позабыть о своем обещании распить с ним наедине бутылочку «Шардонне». Планы расстраивались. Капитан все более хмурился и теперь смотрел на гостя с откровенной неприязнью. Тот уже справился со смущением и смотрел на капитана довольно уверенно, вот даже улыбнулся самую малость.

– Понимаете, я бы не стал вас беспокоить, если бы не крайняя нужда…

– Да не мямлите вы, наконец, в чем там дело! – возвысил голос капитан.

– Понимаете…. Тут одному из пассажиров занедужилось, – невесело продолжал незваный гость. – Я подозреваю, что с ним случился удар. Мое мнение такое, что он просто не дотянет до утра.

– А вы, собственно, откуда знаете? Кто вы такой? – невесело буркнул капитан.

Дела принимали сквернейший оборот.

– Ах, да, извините покорнейше, забыл представиться… Касатонов Лев Захарович, земский врач. В своей практике я насмотрелся на подобные случаи, а их было немало. Так что, по всем внешним признакам, пассажир чрезвычайно плох.

Капитан едва не крякнул от досады. Кого уж он действительно не переносил, так это покойников. В особенности тех, кому выпала участь преставиться во время его рейса. Река не море – в воду покойника не скинешь, а потому приходится плыть до ближайшей пристани и передавать его полиции, что подразумевает, в свою очередь, длительные задержки и хлопоты с оформлением покойника. Бумаги, дознание, свидетели и тому подобное. Да и одним своим видом мертвяк портит настроение как пассажирам, так и экипажу.

– И сколько же ему осталось? – в задумчивости потер подбородок Антон Гаврилович, на время позабыв даже о предстоящем свидании. Новость свалилась на него внезапно, подобно кровле обгоревшего здания.

– Полагаю, время идет на часы.

– Вот даже как, – капитан невольно вздохнул, понимая, что взваливает на свои плечи очередную проблему.

– Хотя…

– Что хотя? – ухватился капитан за крошечную надежду.

– Мне кажется, что улучшение может наступить, если его сейчас же отправить на берег. Знаете, в пяти километрах отсюда есть богатое село Коростылево. Наверняка там имеется лекарь, и можно проделать все имеющиеся процедуры, чтобы спасти больного. Я же со своей стороны постараюсь произвести все возможное, чтобы облегчить его положение.

Капитан призадумался. Сейчас пароход двигался по самому сложному участку. Фарватер постоянно менял свое направление: то резко прижимался к крутому берегу, то вдруг удалялся на середину реки. А у села Коростылево русло и вовсе описывало замысловатую дугу, убыстряя течение. Следовало проявлять невообразимую внимательность, чтобы не оказаться на мели, выпиравшей прямо из середины реки заросшими кустами. Впрочем, выход существовал: нужно было остановиться на якоре, погрузить больного в шлюпку и доставить в село. Возможно, в Нижний Новгород придется прибыть с трехчасовым опозданием, но уж это куда лучше, чем везти на борту покойника.

Капитан Завьялов уже принял решение, но оставалось сделать вид, что оно рождается в муках.

– Значит, вы говорите, что пассажир серьезно болен.

– Ему осталось жить максимум три часа!

– Хорошо. Я бы хотел взглянуть на вашего больного.

– Пойдемте, он находится в противоположном конце, – направился лекарь прямо по коридору, мелко перебирая ногами.

– Вы кому-нибудь говорили о происшествии? – обеспокоенно поинтересовался капитан.