Приняв душ, я достала из гардероба белоснежную футболку и надела на голое тело. Аромат, исходящий от ткани, шлейфом тянулся за мной. Приготовив себе ужин, я немного поела и пошла спать.

Встав рано утром, я связалась с директором школы, сказав, что заболела и пока не могу посещать уроки. Он был недоволен этой новостью. А я не могла ходить на работу. Не стала дожидаться новостей от Ахмеда о состоянии Таира и сама поехала в больницу.

Вот уже целую неделю я живу в его квартире. Езжу каждый день, как на работу, в больницу, и просто сижу около отделения реанимации, точно сторожевая собака. Ахмед первые дни возмущался, что я могу подвергнуть себя опасности, так часто выходя из дома, но когда понял, что спорить со мной бесполезно, он замолчал.

Вот и сегодня с утра я приехала в больницу и как только подошла к дверям реанимации, то встретилась с лечащим врачом Таира.

– Доброе утро, Оксана Георгиевна, – поздоровался мужчина, и мило мне улыбнулся.

– Здравствуйте.

– Вы вовремя. Таир Намикович очнулся, и я могу дать вам с ним увидеться.

От этой прекрасной новости у меня стакан с кофе из рук чуть не выпал.

– Но прежде чем пойдете к нему, я хочу вас предупредить, что картинка там не из лучших. И не задавайте ему вопросов. Таир сейчас говорить не может, если только кивать вам будет.

– Конечно, доктор, я буду молчать. Только бы увидеть его.

Я прошла в палату за доктором. Таир лежал на больничной койке, весь перебинтованный с ног до головы, единственное, что можно было рассмотреть, это его открытые глаза, губы и пальцы. От этой картины я замерла на месте. Страшно было двигаться, а глаза наполнились слезами.

– Вы можете к нему подойти, – шепнул мне доктор на ухо и отошел к двери, давая мне проход.

Я несколько секунд постояла, а затем сделала несколько шагов и оказалась стоящей перед кроватью. Наши взгляды с Таиром встретились. Его карие глаза при виде меня стали чернеть. Что он сейчас чувствует? Не злится ли за то, что я пришла к нему?

Я опустила свою ладонь и дотронулась до прохладных пальцев мужчины, и его ладонь чуть дрогнула. Он прикрыл свои веки.

– Таир, – чуть слышно проговорила я. Что мне ему сказать? И нужно ли вообще что-то говорить?

После моих слов он так и не открыл глаза, только когда я хотела уже уходить, пошевелил пальцами, касаясь моих. Хотелось выть в голос, но я сдерживала свои эмоции и слезы. Ему и так сейчас плохо, без моих истерик.

– Доктор, – я догнала мужчину уже в коридоре. Он обернулся ко мне. – А когда с него снимут бинты и он сможет говорить?

– Ну, дорогая моя. У него была сложнейшая операция, и навряд ли он сможет ходить. Пока что прогнозировать я ничего не буду. То, что он очнулся, это уже победа.

– Спасибо.

Четыре месяца спустя

Оксана

Эти четыре месяца были самыми тяжелыми в моей жизни. После того, как Таир очнулся, я каждый день ходила к нему в больницу. Он потихоньку приходил в себя и с каждым днем превращался в прежнего Таира Салахова. Это происшествие ничего в нем не изменило. Он остался прежним.

– Привет. – Я вошла в палату. – Ну что, ты готов ехать домой?

Мы вчера поругались и, идя в больницу, я не знала, примет ли меня Таир. А поругались мы сильно. Он был против, что я постоянно к нему прихожу и сижу часами. Я видела, как он отдаляется от меня. Да, ему трудно сейчас, а в будущем будет еще сложнее. Таир сейчас не может ходить. Из-за травмы позвоночника у него не работают ноги, а вот руки и голова пришли в прежнее состояние, и он постоянно работал.

– Да, – сказал он, не здороваясь. Настроение у него сегодня куда лучше, чем было вчера. – Но тебе необязательно было приходить, я бы сам справился.

Иногда складывалось такое ощущение, что я с ребенком общаюсь. Пропустив мимо ушей его слова, я стиснула кулаки, чтобы не сорваться и не наорать на него. Он же просто невыносим! Скорее я собаку научу говорить, чем Салахов научится нормально с людьми общаться.

– Я пойду тогда до врача дойду, выписку заберу.

Он мотнул головой, дав понять, что услышал меня, и снова уставился в свой ноутбук, из-за которого не вылезает целыми сутками.

Поговорив с врачом, я взяла выписку и все рекомендации. Каждый день к Таиру будут приходить реабилитологи и работать с ним. Еще есть надежда, что он все-таки будет ходить. Главное не опускать руки. Я пыталась с ним заговорить по поводу темы ходьбы, но он вежливо меня посылает, говоря, что это не мои заботы. Только вот он не понимает то, что он стал моей жизнью еще тогда, когда в первый же день забрал меня у мужа.

Когда я вышла на улицу, машина Таира уже удалялась от здания больницы. Стало безумно обидно, что он так со мной поступает. В минуты срывов так и хочется плюнуть на него и уйти, но я всю его злость списываю на отсутствие работы ног. Ему тяжело, но и мне не легче.

– Оксана Георгиевна, прошу. – Ко мне подъехал один из водителей Салахова и открыл передо мной дверь.

– Спасибо, – произнесла я и села в машину.

Всю дорогу до квартиры Таира я пыталась не разреветься. Сердце щемило от боли и обиды. А когда я приехала, то нашла Таира в его кабинете с бокалом рома в руке. Я промолчала и положила ему на стол бумаги, которые мне передал доктор.

Пока Салахов находился в больнице, в его квартире сделали ремонт. Спальню и кабинет перенесли на первый этаж, чтобы он мог самостоятельно передвигаться на инвалидном кресле.

Целый день я занималась уборкой и готовкой еды. Врач выписал рекомендации по питанию, которые мы должны были соблюдать, в том числе было и отсутствие алкоголя. Но когда я вечером зашла в кабинет Таира, то застала его со стаканом в руке.

– И как долго ты будешь сидеть здесь? Ты же знаешь, что тебе нельзя сейчас алкоголь. Зачем тогда пьешь? – мои сказанные слова были ему побоку.

Иногда я себя чувствовала надоедливой жужжащей мухой, которую только и хотят прихлопнуть. Таир не обратил на мое присутствие своего внимания. Он только продолжил пялиться в бумаги, лежащие на столе.

– Сколько потребуется, столько и буду.

– Я приготовила ужин. Пойдем поедим?

– Оксана, – выдохнул он с тяжестью и все-таки перевел взгляд на меня. – Я не голоден. А еще я здесь подумал и решил, что тебе лучше выйти на работу.

– Таир, я нужна тебе здесь, сейчас. Тебе нужен уход, и я никуда не уйду.

– Для ухода есть профессионалы. И если уж пошел этот разговор, то я тебе вот что скажу. Мне никто не нужен! Как ты еще этого не поймешь?! Я устал уже от твоей жалости. Возвращайся домой, Оксана. – Последние слова он произнес с дикой ненавистью.

– Опять? – Я не смогла уже сдерживаться и закричала на него. – Ты опять меня гонишь? Тебе не надоело отгонять от себя тех, кто любит тебя, Таир?