– Куда?

– Ко мне. Я здесь недалеко живу. Чаем тебя напою. У тебя случилось что-то?

– Нет, Ром, все хорошо.

Мужчина взял меня к себе под зонт и повел. От дома Таира я прошла пешком несколько улиц. Когда зашла в квартиру к Роману и почувствовала тепло, только тогда я поняла, как ужасно замерзла.

– Иди в ванную под горячий душ. Полотенце и теплый халат найдешь в ящике, а я пока нам на стол накрою.

Я, стуча зубами, молча кивнула и ушла в направлении ванной комнаты. Под горячим душем я полностью согрелась. И, выйдя, я накинула на себя теплый махровый халат, который пах Романом.

С Таиром я совсем забыла о существовании других мужчин. Думала, что он стал единственным, но как оказывается, единственный тоже может исчезнуть.

– Ну как? – Роман хлопотал на кухне в фартуке, накрывая нам на стол.

– Я согрелась. Спасибо.

– Не хочешь рассказать мне, почему ты гуляла под дождем? Только не говори, что мозги нужно было проветрить.

– Нет. Я шла от Таира, а зонтик дома забыла. – Не хотела рассказывать Роме, как Салахов обошелся со мной. Вообще сейчас не хотелось о нем говорить.

– Ты же вроде с водителем всегда была.

– Там очень длинная история. Так что потом как-нибудь.

– Ну хорошо. Присаживайся, давай ужинать. Вино будешь?

– Да. – Это то, что мне сейчас необходимо.

Вечер в компании Ромы прошел настолько великолепно и так расслабил меня, позволяя забыть всю сегодняшнюю трагедию, что я засиделась практически до полуночи.

– Мне уже нужно идти, времени много.

– Одежда еще не высохла. Ты можешь остаться у меня, Оксан.

Мы сидели рядом на диване перед телевизором. Я развернулась всем телом к Роману и посмотрела в его красивые голубые глаза.

– Нет, мне нужно домой. – На самом деле я не хотела никуда уходить. Знаю, что одной мне будет только хуже, а в компании и за разговорами мне в голову не лезут разрушающие мысли.

– Как скажешь, – произнес он и резко наклонился ко мне, касаясь моих губ своими губами. Я не отпрянула. На секунду только замерла, а потом поддалась ему навстречу.

Одним рывком Рома усадил меня на себя, и наш поцелуй усилился. Мы целовались совсем недолго, до тех пор, пока он не уложил меня на спину, и мы не занялись бурным сексом. В тот момент я не чувствовала вины перед Таиром только из-за того, что была безумно на него зла, и знала одно: если он прогнал меня, то больше не вернется. А я нашла поддержку и утешение в руках другого мужчины.

Оксана

На утро я проснулась одна в постели Ромы. Это все-таки был не сон. Единственное, что я чувствовала, это было смущение от прошедшей ночи, но и оно быстро прошло. Развернувшись к соседней половине кровати, я нашла записку, адресованную мне.

«Доброе утро. Ночь была просто потрясающая. Не стал тебя будить. Я ушел на работу. Завтрак на столе. Запасные ключи от квартиры найдешь в комоде, в прихожей. Буду безумно рад, если ты останешься у меня до моего прихода».

Я не стала его ждать, а только приняв душ, позавтракала и поехала к себе в квартиру. Мне нужно было решить проблемы с работой. Ведь я теперь не в роли няньки, и нужно привыкать жить самостоятельно. Ведь я так и не смогла этому научиться, когда ушла от мужа.

Только хлопоты и решение насущных проблем не давали мне много думать, и поэтому я целый день не вспоминала о Таире. К своей квартире я уже подошла ближе к вечеру и на пороге встретилась с Ахмедом.

– Оксана Георгиевна, добрый вечер.

– Ахмед? – Я сильно занервничала. Подумала о том, что Таир решил извиниться и я сейчас поеду к нему. Но, как правило, мои мечты остаются только мечтами.

– Таир Намикович просил вам передать ваши вещи. – Только сейчас я заметила, что у моей двери стоит большая черная сумка.

– Вещи, значит? – вырвался смешок. – Это все?

– Да.

– Хорошо. Спасибо, что привез.

Я подошла к двери, всунула ключ в замок и прокрутила его, открывая дверь. Но прежде чем зайти внутрь квартиры, я обернулась.

– Ахмед, – Остановила я его, когда он уже стал заходить в лифт. Мужчина притормозил и посмотрел на меня. – Как Таир?

– Он хорошо. Полностью ушел в работу.

И больше не говоря ни слова, он шагнул в лифт и уехал. А я зашла в квартиру, бросила у порога сумку, заперла дверь и, прислонившись к ней спиной, сползла к полу и заревела так громко, что практически задохнулась от слез.

Больно. Мне было безумно больно на душе, что меня так быстро забыли. Кем я была для него? Обычной игрушкой, которой пользуются и выбрасывают? Ведь если любишь, то нельзя выбрасывать человека. Ведь со своей любовью нужно быть осторожным, а иначе она просто может исчезнуть. Но любил ли он меня, как я люблю его?

За своими рыданиями и мыслями я не заметила, как прошло добрых полтора часа. И когда слезы полностью иссякли, я с трудом поднялась на ноги и пошла в ванную. Мне срочно нужен был холодный душ. А после я пришла на кухню и достала из закромов бутылочку белого вина и откупорила ее. Но стоило мне поднести фужер к губам, как в квартире раздалась трель дверного звонка. Я подошла к двери и, не посмотрев кто пришел, открыла.

– У тебя праздник? – на пороге стоял улыбчивый Рома с букетом цветов.

– Типа того. Проходи. – Я открыла дверь шире, впуская его внутрь квартиры.

– Это тебе. – Протянул мне букет.

– Огромное спасибо. Вино будешь?

– Да.

– Проходи в комнату. Цветы в вазу поставлю и приду к тебе.

Таир

– Есть новости, Ахмед?

– Да.

Мужчина положил на стол перед Таиром газету, где на первой полосе была фотография его семьи в черно-белом цвете. Отец, мачеха, старший сын и надпись: «Вчера ночью родной отец миллионера Таира Салахова погиб в автокатастрофе. В автомобиле с ним находились его жена и старший сын. К сожалению, никто не выжил. Как утверждают эксперты, водитель не справился с управлением. Приносим свои искренние соболезнования Таиру Намиковичу…»

– Прекрасно, – улыбнулся Таир. – Вот все и закончилось. – Он отпил из бокала ром и откинулся спиной в своем кресле.

– Таир Намикович, я бы вам не советовал пить. Завтра приезжает доктор из Германии.

– Ахмед, я сам буду решать, что мне делать, а что нет, – оскалился он на подчиненного.

– Таир! – Ахмед чуть повысил голос. – Мы выросли с тобой под одной крышей. Нас воспитывала твоя мать. Я видел, как ты поднимаешься с колен и уходишь от смерти. А что сейчас? Неужели ты все загубишь из-за того, что не можешь ходить? Ты же понимаешь, что есть еще надежда. Так почему не борешься?