знают назубок, что нефть состоит из бензина, керосина, соляра, машинного масла, парафина и пока неисследованной грязи, от которой опилки, щепки или соломенная крошка слипаются.

Глава 17. Третий учебный год

Работы в области артиллерии заняли и май, и все лето. Новую порцию нефти и стеклянных банок отец доставил из Лондона без нашего с Софочкой участия. Так же без присмотра малолеток отлили и три новых якоря. Оказывается, они и на корме бывают нужны. Если хочется сняться с мели, то якорь сразу называется «верп», а если его завозят на шлюпке в определенное место, чтобы потом подтянуть туда судно за цепь, то он мгновенно делается анкером. Еще к нему иногда привязывают поплавок, чтобы видеть, где лежит. И когда такой якорь лежит, а судно стоит, то стоит оно не как-нибудь, а «на бочке». Сонька меня просвещает в разных морских словечках, вот и натрещала. А тем временем наступил новый учебный год, и начались занятия в классе. Вернее, в классах: к нам поступил уже не крошечный – лет девяти – сын гончара из Клейдона, и поселковые мамы привели за руки троих пацанов-семилеток с нулевым уровнем грамотности. Девочкам по местным обычаям нужно не грамоте учиться, а готовиться дом соблюдать, хозяйство вести и не злить мужа. Буквы им без надобности, а считать как-нибудь научатся и без всяких там школ. Женщины здесь и сейчас существа бесправные, что мою реципиентку абсолютно не устраивает. Хорошо, что предки на ее стороне – и папа и мама на фоне подавляющего большинства окружающих выглядят людьми широких взглядов и несвоевременных убеждений. Правда, в глаза это не бросается. Консуэллка – средняя из сестер – имеет сходные представления о своей будущей судьбе. Она у младшаков и тех, кто в силу не самых развитых мозгов отстал по математике, ведет уроки в первую смену, когда мы с Сонькой и Аптекарем грызем латынь в Клейдоне. А уж после обеда во вторую смену место за кафедрой достается мне.

– Дядя Эдуард, – внезапно взвизгиваю весь такой серьезный я и бросаюсь на шею вошедшему в класс мужчине. Софочка от радости не сдержалась и проявила восторг присущим ей способом. – Ты опять все прокутил и приехал просить денег? Молодец, а то я по тебе ужасно соскучилась, – да, вот такая МЫ непосредственная. Вообще-то НАМ всего восемь лет.

– Ох ты ж и вытянулась, – абсолютно взаимно радуется незнакомый дядюшка. Брат отца, как я понял из сумбурных мыслей хозяйки нашей тушки. И наследник поместья, потому что у нынешнего хозяина сыновей нет. Учится этот наследник в Кембридже и довольно молод. Не старше мамы.

В это время на правой стороне доски идущий по индивидуальной программе Аптекарь домучивает квадратное уравнение с использованием теоремы Виетта, а на левой ее стороне соратник его по химическому цеху Гарри Смит разбирается с парой уравнений линейных. Все это исключительно целочисленные примеры, поскольку дроби ученикам известны только в общем виде.

И тут чувствую я нашей совместной с Софи макушкой, как дядина челюсть с этой самой макушкой соприкасается. Отпала, стало быть.

– Профессор Корн, – обращается дядя к племяннице, – разрешите присутствовать на занятии.

– Да, дядя, садитесь на любое свободное место, – в этот момент звучит двойной удар колокола, возвещающий о конце урока математики и начале природоведения. Ученики закрывают одни тетради и открывают другие.

– Профессор Корн, – подняв руку, обращается ко мне Билл из Дальних Вязов. – Разрешите приступить к представлению проекта вертлюга?

Во как! А раньше обращался, как к мисс Софи. Похоже, учиться у профессора ему приятней, чем у девчонки. Он дядины слова не только услышать успел, но и обдумать. Опять же студенческую мантию от профессорской не каждый отличит. Видно, что балахон университетский, да еще и шапочка квадратная. Вот как с картинки – классический грызун науки.

– Да, Уильям. Начинай, – тем временем позволяет Софочка. Парень вешает плакат на склеенных четырех писчих листах, отчего задние ряды приходят в движение – ребятам не видно. Короткая толкучка заканчивается созданием толпы, где более рослые смотрят через головы младших. Тишина, потом вопросы к содержанию рисунка, потому что не все уверенно читают чертежи. И не все их внятно выполняют.

– А почему нельзя наклонять ствол вниз? – быстрее всех разобрался Ник – старший брат Машки.

– Так масло все из цилиндра стечет и торможения не будет. Оно тогда как хрястнет и через другой борт улетит. А при горизонтали масло растекается пополам и тормозит уже достаточно для того, чтобы не хрястнуло.

– Проверяли? – возникает в моем понимании догадка. Шесть повинно опущенных голов выдают состав творческой группы, работавшей над проектом.

– Поршень выбил заднюю стенку рамы и улетел, – докладывает младший из уличенных. Маленькому меньше попадет, поэтому ему и каяться. Нынешние английские дети – великие практики, которых и розгой с младых ногтей вразумляли, и вицей. Чувство товарищества в них связано с понятием семейных ценностей и причудливо переплелось с желанием любого ребенка быть любимым и добиться желаемого. Каша, в общем, в этих головах.

– А эти шары, что по кругу катятся! Они же любую деревяшку размолотят! – встревает Том.

– Не. Мы желоб медью обошьем. Она выколачивается, если отжечь. Ну, наша, которая после выдержки в тигле.

Пока народ обсуждает детали, я с удивлением обнаруживаю еще одну ось вращения – продольную, которой оперирует второй член артиллерийского расчета. Это чтобы при качке ствол ни в одну сторону не заваливало и простенький прицел из мушки целиком оставался бы прицелом именно туда, а не куда-то в ту сторону. Вообще-то здорово придумано, без лишних наворотов. Хотя и на глазок работает эта механика, но до гироскопов нам еще много лет расти. Да и вообще названный вертлюгом пушечный станок неплох. Главное здесь то, что орудие с него снимается легко – ремонт-заменой – в бою вещь актуальная. За полчасика дебатов это признали и те, кто конкретно в данной разработке не участвовал. Осталось полчасика на новый материал про круговорот воды в природе. Про туманы, дожди, облака…

* * *

Как бы на этом на сегодня и все, но ночью будет урок астрономии, потому что погода обещает быть ясной, а отец вместе со своим ремонтируемым флейтом сидит отсюда всего в часе езды верхом. Он часто ночует дома, а на занятия его «подписала» Сонька. Часть школяров остается ночевать здесь, в хозяйском доме. Дело это добровольное, комната с нарами имеется, кормят. Опять же можно тайком пробраться в кузницу и поделать гвоздей, если подберется подходящая компания. Или в сарае арбалетом позаниматься – нынче