– На кухне беспорядок. Все мои бумаги.

Мама перепрыгивает через две ступеньки за раз.

– Принц или нет, но вы обе сходите с ума, а это нехорошо. – Из кухни появляется Зак, очевидно, услышав все детали. Он проходит мимо, направляется к входной двери и выглядывает на улицу. – Пожелай этому парню удачи в поиске места для кортежа. Завтра вступает в силу закон о переменной стоянке, и люди уже требуют мест, – сообщает он, прежде чем пренебрежительно плюхнуться на диван в гостиной.

Мама на всех парах убирает обеденный стол, столешницу и гостиную, где беспорядочно разбросаны диванные подушки.

– Иветт, он не на домашнюю экскурсию собрался, а поговорить с Зорой. – Очки Джона вновь оказываются на носу, и он единственный не теряет самообладания. Как обычно.

Однако слова его только сильнее подначивают маму.

– Что? Зора, ты не хочешь представить его семье?

– Я могу вас познакомить, только, пожалуйста, не смущайте меня.

Динь.

Дверной звонок до сих пор не починен.

У меня даже не осталось времени на волосы и лосьон. Но так или иначе маме удается привести кухню и гостиную в божеский вид. И в какой-то момент она нашла время, чтобы надеть симпатичный легкий свитер. Выглядит великолепно.

– Твой гость – ты и открывай. – Зак зарывается глубже в диван.

Закатывая глаза, я сгребаю локоны в презентабельную прическу. К счастью, мама протягивает мне резинку со своего запястья. Звонок больше не звонит. Может быть, Оуэн решил уйти?

Джон наслаждается зрелищем, припав спиной к стене и скрестив на груди руки.

– Хочешь, я открою? – предлагает мама.

– Нет, я сама. Ерунда. Мы немного поболтаем, и он уйдет.

– Да, ерунда. – Мама пожимает плечами. – Ты великолепно выглядишь.

– Спасибо, мама.

Она обнимает меня.

– Он просто человек, детка. Если ты уколешь его, у него пойдет кровь. Не забывай об этом.

– Да, и если ты ударишь его, он покроется синяками, я обещаю, – добавляет Зак.

Джон качает головой, все еще улыбаясь.

Я игнорирую Зака и иду по коридору, чтобы впустить Оуэна.

Он на пороге, терпеливо ожидает на передней ступеньке с захватывающей дух цветочной композицией в руке (на этот раз в элегантной квадратной вазе). Оуэн стоит на небольшом расстоянии от двери, видимо, отошел на несколько шагов назад. Когда он видит меня, на его лице расплывается улыбка. Кажется, гость сосредоточен на поддержании зрительного контакта, но я подозреваю, что он одновременно осматривает меня с головы до ног. Это навык скрытности, о котором я узнала у Зака. Однажды Оуэн рассказал об искусстве проверять человека, не делая это очевидным, но я до сих пор этого не понимала.

– Надеялся, что мы сможем продолжить наш разговор, – говорит Оуэн.

Мы молча смотрим друг на друга. Не могу поверить, что Оуэн стоит здесь, на пороге моего дома в Эплтоне. Вечернее солнце красиво освещает улицу. Бас, звучащий в стереосистеме автомобиля, – сердцебиение района. Громкие крики и повторяющиеся призывы дисциплинирующих матерей, играющих детей и болтливых друзей – это пение птиц. Оранжевые, желтые и сиреневые цветы, похожие на крошечные помпоны, гордо приветствуют посетителей. Городской сад, который мы облагородили несколько месяцев назад нашим квартальным объединением, проделал длинный путь.

– Это для твоей мамы, – говорит Оуэн, держа вазу с цветами.

– Они прекрасны. – Я улыбаюсь. – Твоя охрана знает, что ты у нас? Не хочу, чтобы полицейские Эплтона мчались ко мне с ревом сирен.

– Да, им все известно. Никаких сирен, обещаю.

– Они все еще здесь? – Смотрю по сторонам. – О, подожди минутку.

Тогда я замечаю парня, который выглядит так, будто прибыл с соревнований по велогонке. Он здесь как бельмо на глазу. Никто в нашем районе не носит настолько полный велосипедный костюм. А этот парень выглядит так, будто готов к Тур де Франс, но вместо этого попал в ловушку на Тур де Джерси. Однако с таким эргономичным шлемом он должен бы ехать немного быстрее. Вместо этого он следит за всем, кроме дороги.

– В нашем районе это не инкогнито, – объясняю я Оуэну.

– Буду знать, – хмуро отвечает он.

Я смеюсь над смущенным выражением лица.

К счастью для Оуэна, шкала смущения вот-вот перейдет ко мне.

– Зора, у тебя все хорошо? – Мама сует нос в окно и заодно в мои дела. – Не хочешь пригласить гостя в дом?

– Скоро будем, – припеваю я в надежде, что она перестанет шпионить.

К тому времени, когда мы с Оуэном войдем внутрь, надеюсь, все вернется к нормальной жизни, насколько это возможно. Воскресный полдень обычно собирает нашу семью на кухне или в гостиной за столом, и сегодняшний день ничем не отличается.

Но когда мы с Оуэном входим в комнату, все не так, как я ожидаю. Мама и Джон оба рубят овощи на кухонном островке. Свежие овощи, а не замороженные, которыми забиты полки морозильника. В обычные дни один из нас хватает их и бросает в кипящую воду за несколько минут до обеда. И по какой-то причине телевизор транслирует джазовую музыку с какого-то радиоканала. Что?

Мама тут же подходит, чтобы поприветствовать Оуэна.

– Я Иветт Шерман, мама Зоры. А это мой муж – Джон Шерман, – тепло представляется она.

– Очень рад познакомиться с вами, мистер и миссис Шерман, – отвечает Оуэн и звучит искренне.

Мама издает небольшой визг, когда Оуэн протягивает ей вазу.

– Оуэн, как замечательно, что ты зашел. – Джон крепко жмет руку.

– Знаю, ты привык к замкам и дачам размером с особняк нашего губернатора, – заявляет мама.

Я знаю, что она ужасно нервничает, но волнение проскальзывает лишь через крошечные вспышки головокружительного хихиканья, которое хотя и неуклюже, но нисколько не смущает.

Единственный человек, который остался собой, – это Зак. Он даже не встает с дивана, а просто зовет нас в дом. Как ни странно, я ценю его за это.

– Эй, Зора, этот чувак действительно добросовестный принц?

– Захария Кофи Эмерсон, в этом доме мы не ведем себя так грубо.

Моя мама только что сказала «не ведем себя так грубо»? Или мне послышалось? О да, визит будет интересным.

И в ту же секунду, будто чувствуя: что-то не так, отец звонит мне. Я представляю, как он стоит здесь во всей своей славе велюрового спортивного костюма и говорит: «Ты сейчас в Эплтоне, и единственный человек, который правит этим домом… – пауза для эффекта, – это Иисус». И неважно, что он не верит в бога. Папа использует любой имеющийся инструмент, чтобы дать отпор.

Я посылаю звонок на голосовую почту и молюсь Принцу Мира, чтобы отец не начал названивать Заку, потому что тот уж наверняка возьмет трубку, чтобы оживить день.