Роланд засмеялся.

– Тебе смешно? – оскорбилась Эми. – Поначалу они радовались тому, что я больше никуда не пропадаю, что стала уделять им внимание. Теперь они хотят куда-нибудь меня сослать со всеми моими карандашами, ластиками и бумагой. Интересно, что произойдет раньше – то, что они меня сошлют, или то, что скоро можно будет открывать персональную выставку портретов?

– Кстати, думаю, это не такая уж и нереальная идея. А насчет ссылки – предлагаю тебе настоятельно обдумать их предложение. Ты какие страны предпочитаешь, теплые или холодные?

– Те, где растут апельсины… Роланд, не шути так.

– А я и не шучу. Эми, я очень по тебе скучаю. Так хочу чувствовать тебя рядом…

– Ну, я пока еще не заработала на билеты до Греции, – сообщила Эми.

– Вот черт! А у меня сейчас не самый лучший период в финансовом отношении. Может быть, попозже? Мы же можем подождать?

– Лететь всего на несколько дней? Не успеешь прилететь и побыть с тобой, как уже нужно обратно. Думаю, это будет еще тяжелее.

– Почему на несколько дней?

– А кто меня отпустит с работы? Такой вот замкнутый круг получается.

– Ну а в остальном как? Кавалеры одолели? Новое место работы, наверняка уйма народу рядом вертится…

– Роланд! Мы же это уже обсуждали. Ты говорил, что доверяешь мне…

– Доверяю. Но дело даже не в этом.

– А в чем же?

– Слишком ты красивая.

Подобные диалоги становились все более частыми.

– Когда смогу в очередной раз прилететь, я не знаю… И все равно получится недели на две-три.

– Понимаю.

– А ты в это время могла бы свою личную жизнь устраивать.

– Тебе так нравится об этом говорить?

– Просто нет никакой гарантии, что у нас что-то получится, – с горечью проговорил Роланд. – Боюсь тебя подвести. Потратишь на меня кучу времени, а в итоге еще ничего и не выйдет. Тебе будет больно.

– Хватит каждый раз об одном и том же! Вот от этого мне действительно больно. А не от надуманных проблем в призрачном будущем.

– Солнышко, я очень рад, что ты у меня есть. Но перевешивает ли радость от наших отношений все негативные моменты? Тебе там, наверное, совсем несладко.

– Что ты предлагаешь?

– Не знаю. Жить настоящим – все, что нам остается. И получать удовольствие от того, что есть сейчас.

Как ни стараешься удержать все в памяти, но постепенно ощущение тепла, ощущение близости забывается. Остаются только воспоминания. Остается голос, слова, произнесенные вслух или набранные на клавиатуре. Помимо слов и голоса внутри еще продолжает жить то, благодаря чему реализуются эти разговоры, оживляемые многочисленными рожицами смайликов…

Но длинные сетевые беседы не утоляют реальной жажды, а закончить их трудно. Трудно, потому что кажется: еще немного – и все-таки удастся насытиться общением до следующего звонка и можно будет отвлечься на необходимые дела без ощущения пустоты внутри…

Эми засыпала и просыпалась с его именем, но с каждым днем ей было все тяжелее. И однажды она не выдержала и сорвалась.

– По-моему, ты слишком серьезно к этому относишься, Эми.

– Это после всех тех слов, которые были сказаны и написаны тобой?.. Мне казалось, что существует некая взаимность…

– Конечно, существует. Но я все-таки стараюсь отвлекаться, а ты очень остро все переживаешь. Я волнуюсь за тебя.

– А за себя ты не волнуешься?

– Моя боль мало меня волнует.

– Что еще тебя волнует?

– Ты все вечера и выходные проводишь у компьютера, никуда не выходишь, ничего не хочешь. Нельзя же так.

– А что ты предлагаешь? Чтобы я всячески развлекалась?

– Может, это было бы правильнее. Все-таки находясь так далеко, мало что можно дать человеку. Боюсь зародить в тебе напрасные надежды…

– Все, хватит. Действительно, я так не могу!

– И я так не могу больше.

– Давай тогда прекратим все прямо сейчас, избавим друг друга от бессмысленных разговоров и постоянного обсуждения этой темы.

– Раз ты так хочешь…

– Мне не остается ничего другого.

– Что ж, удачи тебе.

– Ариведерчи, – еле выговорила Эми.

Почти одновременно были нажаты кнопки отбоя…

Закончился февраль. Они оба выдерживали договоренность. Ни писем, ни сообщений, ни телефонных звонков.

В начале апреля Роланд неожиданно позвонил.

Эми настолько не ожидала его звонка, что даже не поверила в происходящее, когда его имя высветилось на экране мобильного.

Она заколебалась, немного подождала, пока не испугалась, что он может и не дождаться ее ответа. И что тогда? Перезванивать самой и спрашивать, что понадобилось? Нет уж.

– Хэлло?

– Привет, солнышко.

Как интригующе.

– Привет, Роланд.

– Как твои дела?

– Нормально. Выспалась. Опять же суббота, что не может не радовать.

– Ну и замечательно. Слушай, я помню, что скоро у тебя день рождения…

– Какой кошмар. Я о нем благополучно забыла. Не люблю его.

– Кто ж любит? Тут в Эдинбург летит один мой знакомый, поэтому я немного поднапряг его просьбой передать тебе подарок.

– Очень мило с твоей стороны, – осторожно ответила Эми.

– В общем, он проездом в городе и времени у него будет немного. Так что ты, если тебе не трудно, постарайся быть четвертого числа вечером дома и со связи не исчезай. Так, на всякий случай, если он в вашем районе заблудится. Обидно будет, если он тебя не застанет. А заедет он скорее всего вечером, где-то после девяти.

– Хорошо. Думаю, что смогу быть дома. Это все, что ты хотел?

– Да, это все. Хорошего дня и до свидания.

Что ж, подумала Эми, слушая короткие гудки отбоя. Прощальный подарок из Греции. Интересно, что там? Коробка апельсинов, ха-ха. Терпеть не могу апельсины.

Эми совершенно не представляла, куда ей деваться в не отмечаемый ею праздник, и поэтому отправилась работать, хоть день ее рождения и выдался на уик-энд. Но вечером, как и обещала, вернулась домой.

Гостя не было ни в девять, ни в десять, ни в одиннадцать. Эми набила гневную эсэмэску Роланду: «Твой посыльный не торопится, а я иду спать. Устала».

Почти тут же пришел ответ: «У него, похоже, самолет задержался. Не сердись. Еще полчасика сможешь пободрствовать?».

Через сорок минут в дверь позвонили. Непунктуального курьера, однако, отрядил к ней Роланд. Хорошо хоть, что посыльный не заявился после полуночи.