После повторного отказа продать северную часть этого острова и протеста советскому правительству, переданного 19 декабря заместителем министра иностранных дел Японии Т. Охаси полпредству СССР в Токио по поводу ограничений в деятельности японских концессий на Северном Сахалине, переговоры о заключении пакта о нейтралитете прервались более чем на месяц.

В период до их возобновления (20 января 1941 г.) был подписан протокол о продлении срока действия рыболовной конвенции 1928 г. до конца 1941 г. с увеличением арендной платы за рыболовные участки в советских территориальных водах на 20 %, а также принято решение об учреждении советско-японской комиссии для выработки новой конвенции по рыболовству.

3 февраля 1941 г. на 8-м межведомственном совещании кабинета министров и начальников штабов армии и военно-морских сил Японии была одобрена программа ее переговоров с Германией, Италией и СССР.

Участники совещания решили направить министра иностранных дел Японии Мацуоку с неофициальным визитом[218] в Германию И Италию, а также с официальным визитом в СССР для того, чтобы выяснить состояние отношений партнеров по тройственному Пакту, изменений в их политике, в частности касающейся США, Великобритании и СССР, попытаться убедить последний присоединиться к этому пакту и урегулировать отношения с Советским Союзом на договорной основе по типу пакта о ненападении Молотов — Риббентроп при посредничестве Германии. Договор предполагалось заключить на следующих условиях: 1) продажа Северного Сахалина под давлением Берлина или, если это окажется невозможным, добиться поставок из СССР 1,5 млн. т нефти в течение пяти лет в качестве компенсации за ликвидацию японских концессий на этом острове; 2) взаимное признание интересов СССР во Внешней Монголии и Синьцзяне (с последующим урегулированием этого вопроса с Чан Кайши), Японии в Маньчжурии и Северном Китае; 3) отказ СССР от помощи Китаю; 4) учреждение комиссии с участием представителей СССР, Внешней Монголии и Маньчжоу-го для демаркации границы между ними на всем ее протяжении и для разрешения спорных вопросов; 5) заключение рыболовного соглашения на основе предоставления Японии концессий или отказа отданного условия, если этого потребует заключение упомянутого договора; 6) урегулирование вопроса о советском предложении в отношении снижения пошлин на транзитные грузы по Транссибирской железнодорожной магистрали для содействия японо-германской торговле.

Совещание разделило мир на четыре сферы: Великая Восточно-азиатская во главе с Японией; европейская (с Африкой) — во главе с Германией и Италией; американская во главе с США и советская, включая Иран и Индию, во главе с СССР.

Совещание решило, что важнейшая внешнеполитическая задача Японии должна заключаться в том, чтобы удержать США от вступления в мировую войну, и что ту же задачу должны решать Германия и Италия в отношении СССР. В случае, если бы последний напал на Японию, а для полного исключения такой возможности с ним необходимо было установить взаимопонимание, то Германия и Италия, по мнению участников совещания, должны были немедленно нанести удар по Советскому Союзу и дать обязательство не заключать с ним секретного мирного договора.

Для решения этих важных задач Мацуока в марте 1941 г. был направлен в Европу[219].

24 марта в беседе с Молотовым японский министр сообщил, что едет в Берлин и Рим для установления личных контактов с руководителями держав оси в связи с заключением тройственного пакта, так как обмен мнениями по этому вопросу осуществлялся только по телеграфу. Однако это не исключает того, что он как ближайший помощник в прошлом графа С. Гото, инициатора восстановления отношений с СССР в 1925 г., стремится к развитию хороших отношений с Москвой.

Во время встречи со Сталиным Мацуока подтвердил свое намерение улучшить отношения с Москвой. На это Сталин ответил: «Какова бы ни была идеология в Японии или даже в СССР, это не может помешать практическому сближению двух государств, если имеется желание обеих сторон… Что же касается англосаксов, то русские никогда не были их друзьями и теперь, пожалуй, не очень хотят с ними дружить». В заключение он поддержал стремление государств оси к контролю над капиталистами[220].

Японский министр напомнил, что в 1932 г. он поддержал инициативу Москвы о заключении пакта о ненападении. И хотя японское правительство не откликнулось тогда на это предложение, он продолжал индивидуальную работу в пользу заключения такого пакта. После его назначения в 1940 г. главой японского внешнеполитического ведомства претворение в жизнь этой идеи стало рассматриваться им как насущная необходимость, помимо разрешения таких вопросов, как заключение торгового договора и подписание новой конвенции о рыболовстве, переговоры о которых продвигались довольно успешно.

Затронув вопрос о японских нефтяных и угольных концессиях на Северном Сахалине, Мацуока напомнил, что они в 1925 г. были предоставлены (до 1995 г.) в качестве компенсации за ущерб, нанесенный Японии в связи с инцидентом в Николаеве в годы Гражданской войны, где было убито немало японцев.

В ответ на предложение Молотова о ликвидации концессий японский министр поставил вопрос о продаже Северного Сахалина, сославшись на то, что японцы пришли на этот остров еще в XVI в., а русские «отняли» его у Японии сравнительно недавно, в начале периода Мэйдзи (1875 г.). Вместе с тем Мацуока высказался за ускорение решения вопроса о границе между СССР и Маньчжоу-го.

Далее он подчеркнул, что Япония, заключив союз с Германией, не собирается ссориться с СССР и будет стремиться к тому, чтобы такие же отношения сохранялись между Советским Союзом и Германией. Однако если СССР будет сотрудничать с США против Японии как против общего врага, то последняя вынуждена будет, напав на СССР, разделаться со своими противниками по отдельности.

В ответ Молотов сказал, что с 1932 г., когда Япония отвергла советское предложение о пакте о ненападении, положение в мире существенно изменилось — теперь у СССР есть такой договор с Германией, а у Японии есть пакт о союзе с последней. Пакт СССР с Германией оказался возможным, так как она, по мнению Молотова, правильно поняла интересы Советского Союза, который в свою очередь осознал, интересы Германии.

Давая понять, что Японии и СССР целесообразно было воспользоваться этим примером, Молотов заявил: «Что касается пакта о ненападении между СССР и Японией, то советская сторона к этому вопросу также относится серьезно, исходя при этом из тех установок, из которых она исходила при заключении договора с Германией».

Указанное обстоятельство, с нашей точки зрения, имеет принципиальное значение для оценки разных толкований советско-японского пакта о нейтралитете, о которых будет идти речь ниже.