— Черт с ним, — махнул рукой князь. — Тащи вчерашние, надеюсь, они еще не успели зачерстветь.

А вот вино оказалось на удивление приятным, да и яичница из десятка яиц тоже пришлась вполне по вкусу, как и жаренная на вертеле рыба. Вчерашние булки, конечно, особой мягкостью не отличались, но тоже ничего — зубы не сломаешь.

Умяв принесенную еду, гости повеселели и в сопровождении все того же слуги отправились в опочивальню… где, кроме них, оказалось еще человек восемь! Едва слуга распахнул дверь, как всех обдало смрадом давно немытых тел и еще каким-то не менее гнусным запахом — то ли мочи, то ли свежего навоза. А какой храп здесь стоял! И главное, у всех — разный: те, кто спал у стены, храпели этак нежно, булькающе, словно зарвавшийся саксофон в какой-нибудь джазовой миниатюре, расположившиеся на отдых у закрытого плотными ставнями окна гудели басовито, как рассерженные паровозы, а спящие на полу прямо-таки посвистывали, так что выходила какая-то слаженная симфония, чем-то напомнившая Егору известную мелодию Хачатуряна.

— Нет! — с порога заявил молодой человек. — Этот «Танец с саблями» нам не подходит. Не найдется ли у вас, любезнейший, так сказать, отдельного кабинета? Ты же видишь — я с дамой.

— А у нас приводить нельзя! — обернувшись, возразил слуга. — Для утех у нас и свои лярвы есть — заказывайте!

— Ого! — Вожников нехорошо прищурился: — Ты, кажется, мою подружку плохим словом назвал? Набить бы тебе морду, да уж ладно — комнату найдешь, прощу.

— Ну, вообще-то так не положено… — замялся слуга.

— А в морду? И за отдельную плату?

Аманда без лишних слов сунула в ладонь слуги оставшиеся монетки.

— Для дорогих чего только не сделаешь! — довольно ухмыльнулся парень. — Идите за мной, господа.

Покинув пропитанную храпом и смрадом опочивальню, молодые люди вслед за своим провожатым вышли во двор, с наслаждением вдыхая свежий ночной воздух. В черном небе сверкала луна, и желтые звезды равнодушно взирали на постояльцев.

Слуга обернулся:

— Вы обождите чуток, я сейчас…

Как он выглядел, Вожников не смог бы сказать — не разглядел, темновато. Круглолицый, среднего роста, довольно молод — лет, может, восемнадцать-двадцать. А блондин ли он, брюнет или рыжий… Впрочем, какая разница-то?

Ловко пробежав между возов, слуга скрылся во тьме… И тотчас со стороны амбара послышались глухие удары и какие-то вопли.

— А ну, пошли вон, кому сказано? — донеслось оттуда. — Убирайтесь живо, иначе хозяина позову, а уж он церемониться с вами не будет!

— Пожалей, Марко, не гони! Где ж мы ночевать-то будем?

— В людской заночуете или вон во дворе! А вообще, вовремя за постой платить надо.

— Да мы…

— Я сказал — проваливайте! Вот вам, вот!

Снова удары, потом вопли… и все вдруг как-то резко затихло, словно и не было ничего.

Вернувшись к гостям, Марко негромко позвал:

— Идемте.

Новые постояльцы переглянулись и молча зашагали вслед за своим провожатым, стараясь не зацепиться за стоящие тут и там телеги.

— Вон, — обернувшись, слуга указал рукой на амбар. — Там и ночуйте, ворота открыты.

К удивлению Вожникова, в амбаре, слева от входа, стояла большая кровать под матерчатым балдахином. Оттуда, судя по всему, Марко только что выгнал задолжавших заведению господ. Их место, ничуть не побрезговав, тут же заняли беглецы, с удовольствием растянувшись на набитом свежей соломой тюфяке.

— Травой пахнет, — тихо промолвила невидимая в темноте ведьма. — Сеном.

Несколько утомленный прошедшим днем князь уже собрался было спать, как вдруг почувствовал на своей груди нежную девичью руку.

— Я не буду говорить, что мне холодно или страшно, — прошептала Аманда на ухо. — Я просто хочу мужчину. Но… если вы хотите спать, то…

Протянув руку, молодой человек наткнулся на теплую грудь… и когда это девчонка успела раздеться? Впрочем, ее балахон не так уж долго снимать… надо будет купить хоть какое-то платье, купить… купить… купить…

— А ты пахнешь сеном, милая девушка.

— Это плохо?

— Нет. Очень даже хорошо.

* * *

Увы, следующий день оказался куда менее удачным, нежели предыдущий: к услугам «знахарки Марии» обратилось лишь трое человек, из которых двое — сексуально озабоченные подростки, явившиеся купить приворотное зелье. За отсутствием снадобья Аманда попыталась было объяснить парням, как надо ухаживать за девушками, но те слушать ее не стали: парней интересовали вовсе не ухаживания, а несколько иной процесс, куда более физиологичный, о чем один из вьюношей — с забавными оттопыренными ушами и прыщом над верхней губой — выразился незамысловато и прямо: «Нам бы такое снадобье, что подлить в питье, и девчонка бы сразу ноги расставила! А ухаживать у нас денег нет, да и некогда».

Уже ближе к вечеру, слушая рассказ напарницы, Вожников хохотал:

— Ах ты ж черт! Говоришь, духи с феромонами ребятишки прикупить хотели? Чего ж не продала? Набрала б вон водички из речки.

Аманда обиженно отвернулась:

— Вы ж знаете, я обманывать не люблю. И приворотами никогда не занималась.

— Жаль, — расстроенно покачал головой князь. — Нам сегодня почти нечем платить за отель. По крайней мере, амбар нам уж точно не светит, придется спать в людской.

— Поспим, — повернув голову, девушка вдруг улыбнулась. — Смешные мальчишки, забавные.

— Какие мальчишки?

— Ну, те, что приворотное зелье спрашивали.

Егор ничего не сказал, лишь посмотрел на реку, на заходящее солнце, да, махнув рукой, поднялся со старого пня — пора было возвращаться домой, сиречь — на постоялый двор Хуана Мавра.

— Да, пойдем, — вздохнула Аманда. — Может быть, завтра нам больше повезет. Да и вообще — паломников скоро дождемся, поклонимся Моренете и — в Матаро. Ах, господин Жоржу, я прямо представить боюсь — а что там, на родной земле-то? Кому я там нужна? Дом мой сгорел, и…

— Не сгорел, а сожгли, — заметил князь, выбираясь из кустов на узкую тропинку, идущую вдоль реки к римскому мосту. — Как придем, заявление напишешь алькальду, пусть расследование проведут, поджигателей установят.

— Ага, найдут их, как же! Хотя… — Девушка хмыкнула и, щуря глаза, посмотрела в вечереющее небо. — Кто поджег, я и так знаю, вернее — догадываюсь. Ну да Бог им судья.

— Что, и судиться не будешь?

— Не буду, — грустно усмехнулась Аманда.

— Не веришь в правосудие?

Обернувшись, Вожников протянул руку, помогая девчонке перебраться через неширокий ручей, впадающий в реку.

— В правосудие я как раз верю, — поблагодарив за помощь, заявила юная ведьма. — Только и соседей своих знаю неплохо. Нынче наш инквизитор, брат Диего, ко мне неплохо отнесся, разобрался во всем… А что будет завтра — кто знает? Опять в колдовстве обвинят. Не хочу, чтоб меня вдруг подвергли пыткам или сожгли… следом за домом. Даже если и алькальд рассудит по справедливости — я-то одна, и вступиться за меня совершенно некому! Нет, нет, я понимаю, что мой покровитель — вы, сеньор Жоржу, — тут же поправилась девушка. — Но вы скоро навсегда покинете наши края. А я — останусь. Со всеми своими соседями, слухами, сплетнями и прочим.