– Коваленко! Вы что делаете в моем кабинете? – возмущенно проскрипел надо мной голос Карпова. – Не трогайте издание! Это редкая и дорогая вещь! Подумать только! Нельзя ни на минуту оставить кабинет открытым!

Я посмотрела на моего преподавателя, как на привидение. Почему я была так уверена, что он скрывается и больше в кабинете не появится? Он был удивительно реален, совершенно спокоен, полон сил и очень раздражен. И на его лице не было заметно мук нечистой совести – только гнев. Вся моя красиво построенная версия о соучастии Евгения Борисовича в Эллочкиной афере стремительно понеслась под откос! Мало ли высоких и худых людей в Киеве и за его пределами? Да и его лицо мне уже не казалось таким уж похожим на лицо бомжика с выставки…

Я резко вскочила и выронила издание из рук. Оно с глухим стуком упало на пол. Брови Карпова сдвинулись, и я бросилась под стол за книгой, отчасти, чтобы поднять ее, а отчасти, чтобы не видеть выражение лица моего преподавателя. Книга была в полном порядке. Но из ее страниц выпал небольшой клочок бумаги. Не задумываясь, сунула его в карман куртки и виновато вылезла из-под стола. Нужно было срочно объяснить свое поведение, и как можно правдоподобнее.

– Извините, Евгений Борисович. Просто Вас так долго не было, а я никогда не видела такой книги. Я не знала, что ее брать нельзя. Она совершенно целая. Только исчерканная в конце. Но это сделала не я.

Я хотела посмотреть на его реакцию, и была тотчас вознаграждена. У моего врага очки съехали на кончик носа. Он был потрясен.

– Вы хотите сказать, что кто-то рисовал в этой книге?

– Я думала, что это вы.

– Да вы смеетесь! Это библиотечная книга. Она была совершенно новая! Где?

– Ближе к концу.

Он взял том в руки, внимательно осмотрел его, нашел место, где книга была исчеркана карандашом. Потом схватил ластик и начал лихорадочно стирать надписи.

– Ах, бессовестная девчонка! Как можно так обращаться с такой вещью! За это надо наказывать.

«Какое лицемерие» – мелькнула у меня в голове мысль.

– Но это сделала не я!

Мой испуганный вид смягчил сердце хозяина кабинета. Он постарался взять себя в руки и сказал почти нормальным голосом:

– Я знаю, что это не вы. Это новенькая лаборантка – Элла. Она очень была привязана к этой книге. Больше никогда не берите чужие вещи без разрешения. Чего вы хотели?

– Можно мне сдать темы, которые я вам задолжала, не на экзамене, а раньше?

Он с удивлением взглянул на меня.

– И ради этой просьбы вы пришли в университет на полчаса раньше?

– На пятнадцать минут. Я старалась вчера найти Вас на переменах между парами, но безуспешно. Поэтому решила встретиться с Вами до занятий. Подошла – а дверь открыта…

Глаза мои излучали столько чистоты и искренности, насколько хватало моего актерского таланта. Я знала, что эти дни Карпов отсутствовал на работе, поэтому моя история была правдоподобной. И он поверил. Мой мучитель посмотрел свое расписание и назначил время, когда он мог меня принять. Наша беседа была окончена, конфликт исчерпан.

Конечно, теперь мне придется дополнительно потрудиться, но в данный момент первым всеобъемлющим и полностью захватывающим все мои ощущения было чувство облегчения, граничащее со счастьем. Возможно, этот человек опасен, но я буду его бояться потом. Сейчас он ничего не заподозрил. Я в относительной безопасности и свободна. В кармане у меня записка, которая, возможно, подскажет, кто и когда должен купить этот многострадальный гарнитур. А если повезет, мне удастся вывести притворщика Карпова на чистую воду. Как чудесно он разыграл удивление и возмущение! После того, как мое проклятое любопытство будет удовлетворено, я успокоюсь. И тогда можно будет начать новую жизнь с новыми друзьями и новыми правилами, главное из которых никогда ни во что не вмешиваться. И никаких принцев на белых лошадях, никаких виртуальных поэтов и близких друзей. Баста! Впереди будет только необыкновенная легкость бытия!

Прозвенел звонок, вдохновленная своими размышлениями я попрощалась с преподавателем истории и под его хмурым взглядом выпорхнула прочь. В коридоре мялся Игорь.

– Что ты там делала? Он тебя вызвал? Все в порядке? – невинно спросил он, как ни в чем не бывало. Уж не приснилось ли мне его вчерашнее ночное признание? Я внимательно посмотрела на Гороха. В нем не было ни тени притворства, в глазах забота и сострадание. Наверное, начать с чистой страницы не удастся. Горох не желал исчезать из моей жизни. Придется взять этот пережиток прошлого с собой. Я вздохнула и тоже сделала вид, что вчерашнего вечера не было. Мало ли что происходит между друзьями!

– А я услышал за дверью твой голос…

– И решил дождаться выноса тела, – засмеялась я – Все в порядке. Подробности потом. Пошли отсюда поскорей.

Мы поспешили в лекционный зал. Записка в кармане куртки прожигала дыру в моем терпении, но вынуть ее не было никакой возможности. В коридоре к нам присоединились другие наши однокурсники, а в аудитории к Игорю подсела Лариса. Она уже полностью оправилась после репрессий и демонстрировала боевую раскраску и новенький мобильник. Игорь мельком посмотрел на нашу подругу и отвернулся. Он не мог простить ей унижения, которое испытал во время милицейского допроса.

– Ты не хочешь, чтобы я вас с Катюшей сфотографировала? У меня в мобилке такой классный встроенный фотоаппарат! – безуспешно пыталась обратить на себя внимание девушка.

– Сфотографируй нас! – откликнулись на ее призыв несколько наших однокурсников, и Лариска побежала к ним хвастаться своим приобретением. Она отлучилась ненадолго, поэтому я поспешила рассказать Игорю о результатах моих поисков в кабинете нашего историка. Вытащить записку не посмела, потому что Лариска постоянно косилась в нашу сторону. А снова втягивать ее в это дело мне не хотелось.

– Представляешь, я нашла у Карпова книгу о парюре с русским переводом от руки на полях, а он делает вид, что ничего об этом не знает.

– Ты искала у него книгу?! И он тебя за этим занятием застал? – Горох не мог поверить, что я настолько глупа – Ты смерти своей ищешь? Тебе мало шишки на голове?

– Ничего. Я выкрутилась. Во всяком случае, в университете он на меня нападать не стал.

– А если он действительно в это дело не замешан?

Я вздохнула. Карпов был настолько натурален в своих эмоциях, что я далеко не была уверена в своих обвинениях.

– Он высокий, худой и носит пальто.

– Как и сотни других высоких и худых мужчин.

– А где он пропадал все эти дни?

– Кто пропадал? – заинтересовалась вернувшаяся Лариса.

– Карпов.

– Это просто. Его вызвали телеграммой. Его матери было плохо. Она живет в селе, и у нее нет телефона. Он не мог позвонить и предупредить сразу, что задержится.

Мои аргументы таяли, и только наличие в кармане записки могло что-нибудь мне пояснить. Но это, похоже, произойдет только после занятий. Мне осталось только надеяться, что за это время я не успею умереть от любопытства. В аудиторию вошел наш математик, и нам пришлось сосредоточиться на лекции.