– Ну, а если они где-то рядом, в тайге, то получается – у кого-то из охотников на заимке. Пасек здесь стационарных, я узнавал, в ближайшей округе нет. Только вывозные, на сезон...

– И все-таки, – упрямо возвращался Дорофеев к не дававшей ему покоя мысли, – думаю, что без этого тигробоя не обошлось. Да и вообще, я такого чмыря первый раз вижу. Доллары штуками, а в хате – полный атас. Да и на рожу – слишком ушлый. Если и не сидел, то какой-то висяк за ним, нутром чую, числится.

– Не говори, Игорек, – ухмыльнулся Дыба. – Жучила твой – парень совсем не простой...

– Где он, кстати?

– В погреб определил. Его твой доктор смотрит. Он его перевязал, и теперь на пару срок мотают.

– Три шкуры – это уже не случайный фарт, – продолжил обмозговывать Дорофеев. – Тут уже промыслом пахнет. А если так, то и заказчик у этого марамоя определенно должен быть. Не будет же он сам с этими шкурами по китаезам светиться?.. Значит, кто-то забирает их прямо отсюда. Ясный пень!

– Слушай, Игореша, – осенило Шурика, – я помню, где-то слышал, что у этих тигров у каждого свой охотничий участок... Да, что-то там, чуть ли не двадцать на двадцать километров... Понял, к чему я?

– Шурик, – поморщился Игорь. – Я это уже давно просек. Конечно, есть у этого зверобоя где-то зимовье. Отсюда далеко в тайгу не набегаешься... Чтоб такую кошечку прищучить, надо, уверен, ноги капитально по лесу побить... Попробуй своих «следаков» нагрузить еще раз – пусть целенаправленно порасспросят обо всех ближайших охотничьих заимках. Если ничего другого не останется, мы все их, по очереди, отработаем.

– Лады... А ты куда хочешь, вообще, эти трофеи пристроить? Если нужно, я по своим каналам запущу. Тут можно неплохо наварить.

– Давай пока не будем на этот счет заморачиваться, – недовольно поморщился Дорофеев. – Так, говоришь, у Савы крупные косяки вылазят?

– Да, их там сейчас не на шутку крутят. Прокуратура, и не только наша. Из Москвы набежали... Во Владе министр МВД безвылазно сидит. Ну, и по всем районам одновременно навалились.

– Неужели этот пидор гнойный на этот раз не выпутается? До сих пор ему все с рук сходило. Уже одиннадцать лет ментовку держит... – с сомнением в голосе произнес Дорофеев, но продолжить не успел. К нему подскочил запыхавшийся Солдат:

– Слышь, шеф, к нам тут гости...

– Машин с дороги не видно?

– Нет. Я их за сарай отогнал. И снегоход тоже.

Он очень спешил. Из отпущенных ему трех дней почти половина уже прошла. За оставшееся время нужно было забрать товар из Отрадного и, используя запасной канал, переправить его через КПП «Полтавку» перекупщику. Легко сказать – переправить. Чтобы это сделать в такой минимально короткий срок, придется капитально извернуться, буквально из кожи вон вылезти. Опять унижаться и упрашивать. Платить налево и направо, и теперь уже по двойному-тройному тарифу. Надо было к тому же умудриться избежать малейшей накладки. Иначе... О том, что могло произойти с ним в случае неудачи, Филиппович даже и думать не хотел. И так на душе просто кошки скребли!

* * *

Сотовый телефон на захоронке не отвечал. Был отключен. Потому, готовясь в дорогу, Глотов прихватил с собой на всякий случай и широкие охотничьи лыжи, обшитые камусом, и пятизарядный карабин «Барс». И сделал это не зря. Еще на подъезде к повороту на Ретиховку издалека заметил припаркованный на самой развилке черный джип. Но он был готов к такой пакости – предполагал, что дорофеевские еще не нашли Мостового, а потому держат пост на подъезде к поселку. Не снижая скорости, проехал мимо и, только удалившись от опасного места на добрых два километра, прижался к обочине и остановился. Филипповичу совершенно не хотелось без надзора бросать на трассе машину, рискуя либо найти ее потом раскуроченной, либо вообще лишиться просто жизненно необходимого сейчас транспорта. Да и перспектива переться семь верст по тайге на лыжах особого энтузиазма у него не вызывала. Но делать было нечего. Никакого другого выбора уже не оставалось.

До цели доплелся на последнем издыхании. Избитое тело нещадно ныло. Особенно докучала жгучая тупая боль в боку, мешающая полноценно дышать, сдавливающая легкие железным обручем. Наверняка сучьи дети сломали-таки пару ребер! Доплелся с большим трудом, потому и совершил непоправимую ошибку. Решил не подходить к дому со стороны леса, а обогнуть его на значительном удалении и приблизиться по ведущей с большака дороге. Потому и не заметил скрытых от глаз за сараем машин. Прячась за широким стволом разлапистой древней липы, несколько минут внимательно осматривал знакомый двор с приусадебными постройками. Но не обнаружил ничего подозрительного. Гривастая брюхатая сивка, как обычно, мирно паслась в пятидесяти метрах от хаты, упорно вылопачивая своими широкими копытами что-то съедобное из-под снега.

Как только ступил на дорогу, навстречу с заливистым перебрехом бросилась свора разномастных шавок, но уже через минуту затихла, опознав в нем старого знакомого, и Глотов беспрепятственно подошел к двери. Но открывать ее не спешил. А снова огляделся и, отметив про себя, что вокруг чересчур плотно наезжено и натоптано, на всякий пожарный снял карабин с плеча и передернул затвор. «Румын!» – негромко позвал он с крыльца и, не дождавшись ответа, окликнул еще раз, теперь уже в полный голос. Опять посмотрел на дверь. Она не была подперта палкой – значит, хозяин или в доме, или шарахается где-то неподалеку. Может, в коровнике, а может, спустился в подпол. Сердце в груди у Глотова ходило ходуном от начинающего подбираться к нему страха, но он буквально кончиками пальцев, словно боясь обжечься, все-таки взялся за дверную ручку, неловко переложив увесистый карабин в правую руку – не стоять же вечно на дворе пень пнем. Несмазанные дверные петли противно взвизгнули, и Глотов, передернувшись от неприятного звука, нерешительно шагнул в кухню. Прислушался. В доме стояла полная тишина, и Филиппович, не уловив ничего, кроме громких ударов своего ошалевшего сердца, крадучись, перебрался за порог ближайшей комнаты и тут же получил чудовищной силы удар в челюсть. Успел до того, как потерял сознание, запомнить только, как его ноги ужасным образом легко отрываются от пола.

* * *

– Ну, вот, Шурик, – злорадно щурился Дорофеев, глядя на распластавшегося на полу начинающего смутно соображать Глотова, – я был прав, когда предполагал, что у нашего зверобоя есть постоянный заказчик на всю эту таежную хренотень. Как же без него-то? Обязательно должен быть! Жаль, я не смог только сразу просечь, что это наш оборзевший Филиппович. Хотя, чего уж тут жалеть, когда он приперся прямо к нам в руки собственной персоной. Как говорится: ешь – не хочу. Да-а-а! Подфартило нам знатно! Теперь есть кому честно ответить на кой-какие наши вопросы. Как, дорогуша, ответишь?

– Что тебе нужно? – еле слышно прохрипел Глотов. – Какие еще вопросы? Не понимаю...

– Какие вопросы? Да совсем простые, бляха муха. Вот, к примеру, как нам добраться до зимовья твоего дико добычливого тигробоя? Ну что? Подскажешь? Или придется тебе малость мозги вправить, а, Филиппович?