пороге комнаты. Ведь это его голос она слышала там? Или ошиблась? А выстрел? Кто стрелял? Что происходило там, за дверью?!

Даша попыталась подойти ближе, однако охранник задержал ее, выставив руку.

Дверь распахнулась. И на пороге возник близкий и родной Дарье человек. Ее отец.

Демид Ирбис безошибочно отыскал взглядом дочь. Даша ринулась к отцу, и никто уже не останавливал ее.

Дашка влетела в родные и такие сильные руки. Прижалась, чувствуя, как приходит понимание: теперь все будет хорошо. Папа рядом, а он все уладит. Иначе не может быть.

Но отец был подозрительно хмур, а на светло-сером свитере Дашка увидела несколько капель крови.

– Пап? Ты ранен? Что случилось? – взволнованно выдохнула Дарья.

А через распахнутую дверь Даша слышала, как о чем-то отрывисто разговаривают мужчины. Говорили наперебой и все разом. И Дашка, от волнения, никак не могла взять себя в руки и понять, о чем шла речь.

Но определенно о чем-то важном. Даше казалось так. И отец тянул с ответом.

– Папа! – потребовала Даша ответа.

Ей казалось странным то, что кроме отца никто не входит в комнату. А ведь она так ждала… Так ждала, когда за ней придет Руслан. Ее любимый хмурый богатырь.

– Даш, ты только не волнуйся, – осторожно начал папа.

Дашка мотнула головой. Нет-нет-нет! Она не хочет слышать ничего плохого. Просто не хочет.

– У нас очень мало времени. Нужно лететь, – наконец произнес отец и опустил руки, позволив Даше выйти из комнаты в коридор.

– Это Егор? Я видела. Он ранен. Не выкарабкался? Он е живучий! Пап? Что с Латышом?! – чуть громче произнесла Даша, однако отец отрицательно мотнул головой, а Даша продолжила: – Тиша? Иль? Роберт? Кто, пап?!

Отец просто повел ее из комнаты, подхватил под локоть, будто боялся, что Дашка споткнется и упадет. И как только они оказались в коридоре, на глаза Дашке попалась лестница, ведущая в подвал.

И кровь на ступенях. Слишком много крови. Дарье казалось, что крови было невероятное количество. Или это просто нервы? Даша уже ничего не соображала. Просто торопливо шла вперед, доверившись папе. Он ведь рядом. Он все уладит.

Они оказались на улице. Глубокая ночь, а светло, как днем. И Даша поняла, что это все из-за мощных фонарей, осветивших площадь прямо перед зданием. Вертолетной площадки не было, однако прямо здесь уже ждал вертолет.

– Вылетаем, – кивнул папа и потянул Дарья за собой.

– Па, где Руслан? – почему-то Дашке не верилось, что его здесь нет. Он ведь не мог отказаться от нее. Бросить? Нет, это же упрямый, как сам черт, Ермаков.

– В вертолете, Даш, – прокричал папа, – надо лететь.

Даша послушно преодолела ступени и оказалась в салоне. А там…

На полу ее братья Тиша и Иль. У обоих руки испачканы кровью. И рядом Роберт с аптечкой, торопливо роется в ящике, пытаясь что-то отыскать.

Действия парней Дашка плохо воспринимала. Она залепила рот ладонью, как только поняла, почему именно ее старший брат стоит на коленях. Закрывает ладонями окровавленный кусок ткани, пытаясь остановить кровотечение.

У мужчины, лежавшего на походных носилках.

У невероятно красивого мужчины.

У невероятно красивого и любимого Дарьей мужчины.

Дарья ринулась вперед. Взгляд заволокло. Она почти ничего не слышала. Чувствовала, как сильные руки держат ее за плечи, не позволяя добраться до Руслана.

А он… Он лежал в крови, на полу, с закрытыми глазами.

Дарья кричала. Срывала голос. Готовая царапаться и кусаться, только бы оказаться рядом с любимым.

Очень бледный. Даже щетина не скрывала неестественный цвет лица.

– Держи! Только ее истерик нам не хватало! – Дарья скорее прочла по губам слова брата.

Но ей все равно удалось вырваться. Либо отец ее отпустил. Рухнула рядом с Русом. Обхватила его безвольную тяжелую ладонь.

Девчонка понимала, что нельзя его трогать. Но и не прикасаться к нему не могла.

– Руслан! – выла она, вновь и вновь повторяя имя любимого.

Грубая кожа на мужской ладони была соленой с привкусом металла. Даша не сводила глаз с опущенных век, щетины, прямого носа.

Нет, она отказывалась верить… не собиралась мириться с тем, что Ермаков вот так просто избавится от нее. Нет, и еще раз нет! Сто тысяч раз нет!

Дашка старалась не мешать братьям. Кажется, кровь удалось остановить. Потому что новый кусок марли не так быстро пропитывался алым.

Либо…

Нет, Даша не хотела и мысли допускать об ином варианте.

Руслан так и не открыл глаз. А Дарья не могла отстраниться от любимого. Сидела, точно ее приклеили к нему. Гладила пальцами по щекам и лбу, а свободной рукой сжимала тяжелую, неподъемную ладонь своего богатыря.

***

Даше казалось, что все вокруг – против нее. И вертолет не летит, а ползет. И приземляется на крышу частной клиники слишком медленно. И бригада медиков, которая уже ждала пациента, нерасторопная.

Дарью бесило все. Особенно то, что лицо Руслана с каждой секундой становилось все более серым. А потом любимого, когда любимого мужчину Дарьи Ирбис увезли от нее, закрыв за тяжелой дверью, девушку охватило чувство безысходности.

Даша хотела плакать. Хотела крушить все вокруг. Хотела выплеснуть злость и страх. Но сил не осталось. Она сдулась, словно воздушный шарик. Ноги не держали. И девушка начала медленно оседать прямо на пол.

Дашку подхватили и усадили на кожаный диван. В комнате ожидания оказалось весьма много народа. Все мужчины клана. Даже дышать было тяжело, потому что в каждом взгляде Дарья ощущала жалость. А Даша смотрела только на отца.

Она ждала пояснений. Ждала, когда ей расскажут обо всем, что случилось. Ведь должны. Они не имели права ничего скрывать от Дарьи. Не сейчас. Не после того, как…

И отец начал рассказ. Говорил через силу, чужим голосом. Кратко, скупо, строго по делу.

– Я не знаю, откуда у Булыгина взялся еще один пистолет. И не пистолет даже, а так, пуколка, мелкий калибр, – усталый голос отца Дарья слышала отчетливо. – Его обыскала охрана. Я в комнату зашел первым. Эта паскуда целилась в меня. А Руслан как будто мысли его читал. Закрыл меня собой. И как умудрился? Он же верзила. А там помещение небольшое. Один Ермаков половину площади занимал. Не развернуться. Он мне жизнь спас, Дашка.

Дарья всхлипнула, прикрыла лицо ладонями. На коже все еще была кровь любимого мужчины. И спазм перехватил горло. Не выдохнуть. А слез почему-то не было.

– У него профессия такая, спасать Ирбисов, – усмехнулась Дашка и, все же, разрыдалась. Горько. Навзрыд.

Отец обнял ее, прижав лицом к своему плечу. Дарья, чувствуя себя беспомощной и слабой, вцепилась