Подходя к двери своего кабинета, он увидел высокого долговязого парня лет двадцати, одетого в темно-серый костюм и переминающегося с ноги на ногу.

— Ну, проходи, курсант, в кабинет и присаживайся за свободный стол, — сказал Женя.

— Курсант Мышко Василий Петрович, — отрапортовал он, показывая свой сопроводительный документ.

— Будем знакомы, — продолжал Женя, — капитан милиции Кудрин Евгений Сергеевич, так что будешь мне помогать.

— Меня на практику, перед защитой диплома, направили в Ваше управление, — пробормотал курсант.

— Я ведь тоже десять лет назад окончил среднюю школу милиции, а сейчас — на последнем курсе вечернего отделения высшей школы милиции, — сказал Женя. — Много воспоминаний у меня связано с годами учебы в твоей школе. Кстати, кто у Вас преподает оперативно-розыскную деятельность?

— Полковник Шленов, — ответил курсант.

— И у меня преподавал Анатолий Сергеевич Шленов, он очень известный человек в нашей среде, многие оперативные работники — его ученики, — сказал Женя.

Кудрин присел за свой стол, закурил сигарету и углубился в чтение материалов дела.

— Да, не густо здесь совсем, — проговорил он, дочитав последнюю страницу дела, — вот эта папочка, Василий, прочитай внимательно все документы в ней, а потом поговорим.

С этими словами Женя передал папку курсанту, который осторожно, как ценный груз, взял ее и положил к себе на стол.

В этот момент в кабинет зашел сотрудник отдела Сергей Санин.

— Вот, Серега, у меня практикант из нашей школы милиции, — выпалил Женя.

— С пополнением, — произнес Санин, — и с прибытием будущего опера в славный орденоносный МУР.

— А кто преподает у вас оперативно-розыскную деятельность?

— спросил он, повторяя аналогичный вопрос Кудрина.

— Шленов Анатолий Сергеевич, — ответил Мышко, уткнувшись в материалы дела.

— Это здорово, значит, у нас с тобой одни учителя, — проговорил Санин.

— Женя, я тебя поздравляю с очередным званием, и вот мой сувенир, — сказал Санин, обращаясь к Кудрину, и передал ему пузырек польского дезодоранта.

— Спасибо, Серега, как это кстати, — ответил Женя, — а то у меня он закончился.

— Ну, будь здоров, а практиканту удачи в работе, — завершил свой спич Санин и вышел из кабинета.

— Евгений Сергеевич, да тут все понятно, — пробормотал Мышко, закончив читать материалы, — женщина, видимо, просто забыла, куда переложила ценности. По сути дела, взлома не было, все вещи на месте, следов никаких не обнаружено.

— Ну, это, возможно, только на первый взгляд, хотя и мне также зацепиться не к чему, но ведь за неделю до обнаружения пропажи ценности лежали на месте, — задумчиво произнес Кудрин.

— А может быть, она специально наговорила о краже, спрятав драгоценности в другом месте, или вообще вывезла их, — с запалом проговорил Мышко.

— Да зачем ей это, а впрочем, надо встретиться с этой Рылеевой, может быть, что-то и прояснится, — ответил Кудрин.

— Значит, так, — приказным тоном сказал Женя, — ты идешь в дежурную часть и делаешь выборку всех звонков в милицию по поводу кражи ценностей из квартир за последние три месяца.

— Так таких звонков по Москве может быть большое количество, — пробурчал курсант.

— Конечно, много, — ответил Кудрин, — но ты ведь прочитал материалы дела: взлома нет, значит, звонки по кражам со взломам отметаем; никакого беспорядка не обнаружено, значит, и это мы отметаем; следов не обнаружено — и это отметаем. Постарайся вычленить из всего количества звонков в милицию только те, которые как-то соответствуют условиям нашей задачи. Видишь ли, в учебниках все не пропишешь, жизнь сама зачастую пишет свою фабулу…

— И еще, Рылеева сама написала, что никто кроме ее и мужа не знал о месте нахождения ценностей, — проговорил Мышко.

— И это верно, — ответил Кудрин, — все эти непонятности и придется нам с тобой распутывать, друг мой Вася.

Когда курсант вышел из кабинета, Женя набрал номер телефона квартиры Рылеевой.

— Здравствуйте, Нина Николаевна, вам звонит капитан милиции Кудрин Евгений Сергеевич, — начал свой разговор Женя, — я по поводу кражи фамильных драгоценностей из квартиры, есть необходимость пообщаться по некоторым вопросам. Я хотел бы вас попросить подъехать часов в пять вечера на Петровку, 38.

— Разумеется, заеду, — ответила Рылеева, — я уже думала, что про меня забыли, никто не звонит и не приглашает.

— Ну что вы, мы продолжаем расследовать это дело, и веду его я по распоряжению руководства, — сказал Женя.

— Хорошо, до встречи, — ответила она.

Положив трубку телефона, Кудрин снова открыл папку и перечитал материалы дела.

«Так, — размышлял он, — муж зайти в квартиру за ценностями не мог — он в Африке, дочь тоже не была в квартире, чего это ей инкогнито приезжать из Ленинграда. А тогда кто? Ну, предположим, если кто-то через окно залез на восьмой этаж, то следы должны были остаться, но в протоколе осмотра места происшествия четко указано, что ничего подобного не было выявлено, а шпингалеты фрамуг окон были закрыты изнутри. Эксперт-криминалист сделал заключение, что замок входной двери не был деформирован, и следов проникновения в замочное отверстие посторонним предметом не обнаружено. Значит, входная дверь была открыта ключом; какая-то ерунда получается, ведь ключи находились только у хозяйки и у ее мужа. А что если она сама решила изъять драгоценности и инспирировать кражу? Может быть, с мужем разругалась, ведь всякое в жизни бывает. Все может проясниться в разговоре с Рылеевой, надо будет продумать вопросы…

В пять часов вечера в кабинет тихонько постучали.

— Входите, — проговорил Женя, он знал, что придет Рылеева, и ждал ее. Она вошла в прокуренный кабинет, немного приостановившись в дверях, открыто взглянула на Кудрина, как бы ожидая его приглашения. Перед Женей стояла одетая в строгое темное платье немолодая женщина лет пятидесяти с тонкими чертами лица. На шее у нее был синий платочек с приколотой красивой брошью, а в руке — небольшая замшевая дамская сумочка.

— Прошу вас, Нина Николаевна, присаживайтесь на стул и расскажите мне еще раз все по порядку, что произошло в квартире, — сказал он.

— Я уже рассказывала другому следователю, — протяжно произнесла Рылеева, — но если необходимо, то повторю еще раз. Мой муж — дипломат и в настоящее время находится в длительной командировке в Африке, ну и я, естественно, с ним тоже. Один раз в год во время отпуска мужа мы приезжаем в Москву и, как обычно, едем к дочери в Ленинград. В этот раз муж не смог поехать из-за срочных дел, и я первого июля приехала одна. Видимо, в дороге простудилась, у меня температура поднялась очень высокая, и я сразу же вызвала на дом врача. Врач — молодая очень любезная девушка спортивного склада — осмотрела меня, сделала укол и выписала лекарства. Целых четыре дня я из дома никуда не выходила, а продукты мне привез брат мужа из Коломны Костя Рылеев. Он сам уже весь больной, почти за семьдесят лет ему, но держится молодцом. Ну а пятого июля я пошла на прием к терапевту в нашу поликлинику, и эта же милая девушка-врач Светлана Ивановна, осмотрев меня, закрыла бюллетень. А на следующий день, взяв билет прямо на вокзале, я уехала в Ленинград, а уже двадцатого июля я была в Москве.