Наконец я остановилась напротив знакомого офиса без вывески. Без помощи Джаспера будет сложно, так что мне остаётся надеяться только на две вещи: на то, что он всё ещё работает, и на то, что он не распознает во мне меня. Произведя глубокий вздох, я коснулась дверной ручки, дернула дверь на себя и сразу же услышала неестественно отчётливый перезвон колокольчиков у себя над головой. Прежде чем стоящий за стойкой, спиной к входу, старик повернулся ко мне лицом, я по одному лишь его седовласому затылку распознала нашего с Геральтом старого знакомого… Раз я его узнала, значит, и он узнает меня. Зря я пришла.

Подумав так, я уже хотела сбежать и даже уже развернулась полубоком к выходу, но не успела сделать и шага – владелец офиса окончательно обернулся и, увидев меня, встретился со мной взглядом.

– Чем я могу вам помочь, юная леди?

Он не узнал меня… Пока ещё. Но обязательно узнает, когда приглядится ко мне получше…

Я растерялась. Сама не понимая, что делаю, решила сымпровизировать:

– Вы… Вы знаете мою бабушку… – моя интонация прозвучала странно. Как вопрос и утверждение одновременно.

– Возможно, – старина Джаспер знакомо выпятил нижнюю губу. – Я знавал многих женщин, которые сейчас непременно бабушки. Как зовут вашу?

– Мою бабушку зовут… Кхм… – от переживания я прокашлялась в кулак. – Мирабелла Армитидж.

– Быть того не может! Ты внучка Геральта и Мирабеллы?! Единственная дочь Шона?! Рокки?!

Я и забыла о том, что Джаспер, несмотря на то, как редко мы общались, досконально знает наше с Геральтом семейное древо. Ну и как с этим быть?

– Да, я Рокки… Рокки Рашель Армитидж.

– Тебе второе имя дали в честь бабушки? Как это мило!

У Рокки не было второго имени… Но откуда Джаспер знает моё второе имя? Я ведь почти никому не называла его.

– У твоей бабушки что-то стряслось? – неожиданно резко проявил крайнюю серьёзность в тоне мой собеседник.

– Нет… Нет, я здесь по её совету.

– Вот как?

– Да. Она сказала, что Вы сможете мне помочь.

– Посмотрим, что я смогу сделать, но ради памяти о твоём деде и ради твоей бабушки я обещаю очень сильно постараться.

– Мне нужен паспорт. И водительское удостоверение.

– Для этих документов необходимо фото.

– Эм… Фото у меня нет.

– Ничего страшного, сейчас же тебя и сфотографируем, в соседней комнате. Проходи, – старик достаточно энергичным шагом двинулся в соседнюю комнату, и я последовала за ним.

– Только можно будет оформить документы не на первое моё имя, а на второе? Рашель Армитидж…

– Как пожелаешь, дорогуша. Присаживайся на табурет напротив белого полотна и сними головной убор – сфотографируем тебя с наилучшего ракурса.

Сняв с плеч рюкзак, я последовала чёткой инструкции старого друга. Но стоило мне только снять кепку, как старик воскликнул:

– Мать честная! Да ты ведь точная копия Мирабеллы! Когда ей было двадцать, она выглядела точь-в-точь так же…

– Да, мне часто говорят, что я похожа…

– Глазам своим не верю… У меня двое сыновей, три внука и две внучки, но ни один из них так не похож ни на меня, ни на мою жену, как ты на свою бабку. Это же… Невероятно! Это чудо!

– Да уж… – я поджала губы, почти услышав, как тонкий лёд начинает трещать под моими ногами.

– Как она? Как Мирабелла, расскажи мне… – он начал настраивать свою камеру, подкручивая штатив.

– У неё всё хорошо, – а вдруг о моей пропаже уже стало известно? А вдруг новость станет громогласной? Вдруг уже есть статья в печатной прессе или передача по тв?! – По крайней мере, у неё всё было хорошо, когда мы в последний раз виделись. Мы нечасто общаемся.

– Да уж, такое с внуками бывает. Я своих раз в месяц вижу, и то если повезёт. Значит, тебе мои услуги порекомендовала Мирабель?

– Да… Она передавала Вам привет.

– Обязательно передавай и ей привет от меня и моей жены. Твоя бабушка – замечательный человек.

– Вы правда так думаете?

– Конечно! Она спасла любимую кошку моей покойной старшей сестры, она тебе рассказывала об этом?

Кошка по имени Матильда застряла в покореженном проволочном заборе, из которого я её вырезала вместе с проволокой. Мне было семнадцать, я ещё не встретилась с Геральтом.

– Нет, она не рассказывала, – ответив так, я непроизвольно сразу же поджала губы. А вдруг он подумает, что я мошенница, прикрывающаяся чужой бабушкой? – Но она рассказывала мне историю о вас…

– Какую из? Мы ведь жили с ней на одной улице и она дружила со всеми тремя моими сёстрами, так что историй у неё должно быть много в запасе.

– Она рассказывала, будто Вы украли свою будущую жену у её родителей посреди ночи, что́ Мирабелла случайно увидела, потому что Ваша будущая жена жила в доме напротив дома, когда-то принадлежавшего бабушке Мирабелле и дедушке Геральту.

– Знаешь, как зовут мою жену?

Селена Уэсли.

– Нет, не знаю.

– Селена. Это имя с древнегреческого переводится как “луна”. Когда же её было красть у несогласных на наш брак её родителей, если не в лунную ночь?

Я невольно заулыбалась:

– У вас счастливый брак получился, да?

– На редкость, – он ответил с придыханием. – Наше поколение, знаешь ли, умеет любить. Спроси у своей бабушки, как сильно её любил Геральт. – Он обожал меня. И он изменил мне. Он носил меня на руках и целовал мои руки. У него был сын от другой женщины, тайно рождённый в период нашего брака. – Мне восемьдесят пять лет, а Селене семьдесят девять, и мы до сих пор счастливы вместе. Скоро старшая внучка родит нам правнука, а уже в конце месяца я с моей дорогой женой уедем жить во Францию.

– Во Францию? – я не поверила своим ушам. В их возрасте такой дальний перелёт… Полноценный переезд?! В Европу?! О чём они думают?..

– Мы с женой всю жизнь мечтали о жизни в этой европейской стране: кругом виноградники, вкусные вина, лучшие сыры, мягкое солнце, красивейшие пейзажи. И потом: когда осуществлять неосуществленные мечты своей жизни, если не в её конце? Сядь-ка ровнее и смотри ровно в объектив…

Я села ровнее. И стала смотреть ровно в объектив. А из головы не шел вопрос: “Когда осуществлять неосуществленные мечты своей жизни… если не сейчас?”.

Джаспер щелкнул затвором фотоаппарата один раз, второй и третий:

– Достаточно, – старик отошел в сторону от штатива и, упершись руками в бока, надел на свой нос квадратные очки, до сих пор висевшие на цепочке, на его груди. – Надо