было не странным, а черным. Из всех ресторанов Питера секретарша Филиппа выбрала именно тот, в котором я праздновала свое восемнадцатилетие.

Услышав адрес, Никита даже предложил сменить маршрут.

— Я могу попросить помощницу поискать что-нибудь поближе, — холодно произнес он.

Но, как вскоре оказалось, со свободными местами возникли проблемы. Туристы перед длинными выходными наводнили город, и столик без брони найти было нереально.

Занятая своими мыслями, я в мужской разговор не вмешивалась. Вполне хватало широких плеч перед глазами, сильных красивых пальцев на руле и отражения в зеркале заднего вида.

Далеко не всех мужчин возраст делает привлекательнее, но с Никитой Лаевским случилось именно так. Рядом с утонченным, высоким блондином Филиппом Никита смотрелся монументально и важно. Ему безумно шла седина на висках. Черты лица стали по-настоящему хищными. А новые морщинки в уголках глаз добавляли таинственности.

Убойное сочетание для любой женщины. Зрелая мужественность, помноженная на ум, физическую силу и брутальность, сквозившую в каждом уверенном движении.

Если бы на сердце не красовалась парочка шрамов после неожиданного разрыва, я бы обязательно поддалась чарам Никиты. Это была бы даже не химия, не обаяние, а голая биология. Тяга к сильному самцу.

Но шрамы имелись. Грубые и довольно болезненные, чтобы снова погружаться в знакомое болото.

С мыслями о них я без особого волнения осилила дорогу до ресторана. Почти как на такси. Не позволив мужчинам сделать заказ вместо меня, сама выбрала себе салат и минеральную воду.

Деловой разговор, который начался после заказа, тоже ничем не растревожил. Филиппа остро интересовали организационные вопросы. Через месяц благотворительный фонд должен был сделать первую поставку медицинского оборудования, и мы оба надеялись избежать бюрократических проволочек.

Никита ничего не обещал, но слушал внимательно. Каждый встречный вопрос говорил о хорошем знакомстве со сферой. А от каждого его взгляда... исключительно в сторону Филиппа, я все чаще смотрела на часы.

Меня за столом словно и не было. Единственная за весь ужин фраза обо мне прозвучала в самом начале и тут же забылась под волной деловых вопросов:

— Никита, это Валерия. Она моя невеста, — торжественно, будто родному отцу, сообщил Филипп.

Но Лаевский на это лишь коротко кивнул и продолжил изучать меню.

Наверное, если бы так прошел весь ужин, я согласилась бы встречаться с Никитой хоть каждый день. Это было не сложнее обхода в городской больнице. И почти безболезненно.

Однако в восемь Филиппу пришлось ненадолго отлучиться из-за важного звонка. А мне захотелось подышать свежим воздухом.

* * *

Как и в мои восемнадцать, балкон на третьем этаже встретил отрытой дверью и восхитительным видом на зеленый лес.

За прошедшие годы здесь почти ничего не изменилось. В дальнем углу декоративную штукатурку украсила пара тонких трещинок. Немного пожелтел когда-то белый подоконник, а последние проливные дожди оставили на стеклах едва заметные разводы.

Наверное, если бы не свет уличных фонарей, я бы даже не заметила разницы. Ощутила бы себя путешественницей во времени.

Для полноты картины не хватало лишь дорогого вечернего платья и мужчины рядом. Красивого. Уставшего. И без подарка.

Возможно, не хватало чего-то еще, но вспомнить все детали я не успела.

— Был уверен, что найду тебя здесь. — Огромная черная тень вначале перекрыла весь свет с лестницы, а потом отхватила себе четверть балкона.

К поговорке «Не вспоминай черта», пожалуй, стоило добавить «... и Никиту Лаевского».

— Вид из окна хороший.

Я не стала поворачиваться. Насмотрелась уже. Хватило.

— Я помню.

Будто приняв правила игры, Никита тоже уставился в окно. Спокойно, словно был здесь один.

— Я не знала, что Филипп захочет нанять тебя. Это была исключительно его инициатива.

Никто не просил меня оправдываться, но некоторые точки над «i» все же стоило расставить как можно скорее.

— В курсе, — в прежней немногословной манере ответил Никита.

— В России это его первый проект. Когда фонд заработает, здесь будет полноценный офис со своими юристами.

На это мой хмурый собеседник ничего не ответил. Может, потому что некоторые вещи были понятны и так. Может, потому что не хотел.

Прежняя я, наверное, сразу же начала бы ломать голову над его мотивами. Но нынешней вполне хватило картины перед глазами.

Оранжево-фиолетового заката, едва заметной рогатой луны между тучами и фонаря под балконом. Он то мигал, грозя потухнуть, то разгорался сильнее, делая наши отражения в стекле более четкими. Почти как в зеркале.

— Я не планирую заниматься фондом, — вдруг разорвал тишину Никита.

— То есть? — Я все же повернулась к нему.

— Завтра Паша свяжется с твоим... — Он запнулся. — Фурнье. И возьмет дело под свой контроль. Опыта у Паши хватает. Справится.

— А все вопросы?.. Эта встреча?.. — Наверное, даже на лбу у меня проступила надпись: «Зачем?»

Никите все-таки удалось отправить в утиль спокойствие, которым я так гордилась.

— Филипп был очень настойчив, а Паши сегодня нет в городе. — Никита тоже повернулся. — Вот и все.

Наши взгляды скрестились.

— Можно было перенести встречу. Или отказаться.

До этой секунды я не чувствовала никакого холода, но сейчас дико захотелось обхватить себя руками. Ума не приложу, как сдержала этот порыв.

— С некоторыми клиентами первый раз я предпочитаю встречаться лично.

Будто прочел мои мысли, Никита снял с себя пиджак и, не слушая никаких «не», набросил мне на плечи. Уверенно, равнодушно, как делал сегодня все.

Словно хирург, перед которым на операционном столе лежит тяжелый пациент, а дома уже ждут близкие.

— Тогда мне, наверное, нужно сказать спасибо.

Знакомый аромат сковал по рукам и ногам. И от тепла по телу побежали мурашки. Такие забытые, что я на миг растерялась.

— Не нужно. Это просто работа.

Новая вспышка фонаря ярко осветила лицо Никиты. Высокие скулы, четко очерченные губы, глаза... Я была уверена,