Рассказывая о судебной медицине XIX века, нельзя не упомянуть об одной теории, которая на проверку оказалась ненаучной, но в свое время имела великое множество сторонников. Автором ее был профессор судебной медицины и общественной гигиены Туринского университета Чезаре Ломброзо, который в 1876 году опубликовал труд под названием «Преступный человек» («L’Uomo delinquente»). «Преступный человек» неоднократно переиздавался на итальянском языке и переводился на другие языки. Это неудивительно, ведь в нем говорилось о биологической предрасположенности ряда людей к совершению преступлений и о внешних признаках, позволяющих выявить преступные наклонности. Однако все попытки применить взгляды Ломброзо на практике заканчивались неудачей. Как сказал известный немецкий юрист-криминолог Франц фон Лист: «Все попытки установления антропологических типов преступников вообще, убийц, поджигателей, фальсификаторов, насильников… мы можем оставить в стороне как методически фальшивые».

В двенадцатой главе, посвященной судебной медицине США, будет рассказано об лондон-ском судебном процессе ХIХ века, который имел отношение к одному американскому ученому. А эту главу завершит рассказ о судебно-медицинском эксперте и организаторе здравоохранения Генри Дункане Литтлджоне. Литтлджон родился в Эдинбурге, столице Шотландии, в 1826 году и всю жизнь проработал в родном городе. Занимался организацией общественного здравоохранения, был одним из основателей Королевской детской больницы, читал лекции в Королевском колледже хирургов, а впоследствии стал его президентом, был полицейским хирургом и городским врачом. Также он возглавлял кафедру медицинской юриспруденции в Эдинбургском университете и был президентом Эдибургского медико-хирургического общества… Но нас Литтлджон интересует не как человек, заложивший основы современной медицины Эдинбурга, а как один из прототипов величайшего сыщика в истории мировой литературы. Главным прототипом Шерлока Холмса считается шотландский хирург Джозеф Белл, но Артур Конан Дойль ссылался также на Генри Литтлджона, который преподавал Дойлю судебную медицину на медицинском факультете Эдинбургского университета. Нет, все-таки надо было сделать доктора Ватсона судебным врачом при наличии такого замечательного прототипа!

Настало время подводить итоги.

Итог первый – в XIX веке шло активное развитие судебной медицины по разным направлениям (судебная токсикология, судебная химия, судебная антропология и др.). Из науки, существование которой еще совсем недавно отрицалось многими учеными, судебная медицина превратилась в раздел медицины, объединяющий различные науки, используемые в судебной экспертизе.

Итог второй – к концу XIX века судебная медицина окончательно утвердилась в своих правах. Роль медицинского эксперта в судебном процессе, а также необходимость преподавания судебной медицины в вузах уже никем не оспаривались (за редким исключением).

В начале 1700 года в боярском суде разбиралось дело о смерти боярина Петра Петровича Салтыкова, в которой обвинялся его домашний лекарь Алешка Каменский. Будучи допрошенным с применением пытки, лекарь сказал, что «он боярина лечил и лекарства всякие, покупая в зелейном ряду в лавках, давал, и боярин говорил ему, чтоб он принес ему лекарства от сна, и он, Алешка, в зелейном ряду купил арьяну на три деньги осьмую долю золотника, рознял на 12 доль и давал боярину от сна, а не для отравы». Продавший Каменскому арьян зелейного ряду сиделец [торговец в ряду зелий и снадобий] Ганка Варфоломеев «в продаже того арьяну не запирался и сказал, что он Алешке продал арьяну на четыре деньги и велел давать мочному человеку против трех зерен конопляных, а немочному против двух и на другой день поутру пришел к нему, Ганке, Алешка и сказал, что лекарство отдал он боярскому малому, и тот малый отдал боярину все, и боярин с того числа по се время не проспится, только в ночи простонал».

«Арьяном» в то время называли опий. Разобраться в дозировках без врачебной помощи бояре не могли и потому обратились за справкой в Аптекарский приказ и получили такой ответ: «А по справке с Аптекарским приказом и по свидетельству докторов и лекарей того лекарства болящим дают по рассмотрению, перцовых зерна по три и по четыре и по пяти с иными лекарствы, и принимают его не вдруг [то есть – не сразу], а иной болящий с того лекарству с дву зерен умрет».

Вина Каменского была доказана. Как лекарь, он должен был проследить за тем, чтобы его пациент получил лекарство в нужной дозировке. Каменского сослали в Азов на каторгу[49].

Для предупреждения подобных случаев в 1700 году, вскоре после этого случая, по императорскому указу в Москве завели восемь аптек, причем «с тем, чтоб в них никаких вин не продавалось». Заведовал этими аптеками не Аптекарский приказ, а Посольский[50], поскольку работали в них иностранные доктора и аптекари. В том же указе говорилось, что «в Москве впредь другим аптекам, и зелейному ряду, и лавкам по улицам и перекресткам, где продавали всякие непотребные травы и зелья вместо лекарств, не быть».

Формально 1700 год относится к XVII веку, но организация аптечной торговли, о которой шла речь, положила начало тем позитивным изменениям, которые произошли в россий-ской медицине в XVIII веке, так что эта глава была начата с событий 1700 года не случайно.

С 1689 года государством начал единолично управлять Петр Первый, один из величайших реформаторов в истории России. К реформам Петра можно относиться по-разному, были у него и ошибки, ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает, но все законодательные преобразования его были исключительно полезными.

О том, какое значение Петр придавал законодательству, можно судить по тем законам, которые он написал собственноручно и по многочисленным правкам на представленных ему законодательных проектах. Так, например, в рукописи Воинского устава 1716 года можно увидеть более 200 петровских правок!

10 апреля (или если по старому стилю, то 30 марта) 1716 года можно считать днем рождения российской судебной медицины. В этот знаменательный день император Петр Первый утвердил Воинский устав, согласно которому при подозрении на насильственную смерть следовало производить вскрытие тела.

Воинский устав состоял из самого Устава, включавшего 68 глав, в котором были изложены «законы военно-учредительные», и трех приложений: «Артикула воинского с кратким толкованием», представлявшего собой военно-уголовный кодекс, «Краткого изображения процессов, или судебных тяжеб» и «О экзерциции[51], о приготовлении к маршу, о званиях и о должности полковых чинов».