– Че, пугать меня пришли? – пробормотал парень.

– Нет, пугать я тебя не буду. А поговорить хотел. Напоследок.

– Ни фига себе, подходы! – зло ответил Проня. – Подставили, как последнего… а теперь, значит, по душам говорить будем.

Гуров мог бы сказать, что он тут ни при чем, что он не согласен с такими методами работы, что он даже против них и может вполне решить вопрос на месте с освобождением Прони. Но рисоваться перед преступником и унижать своего коллегу было неправильно, некрасиво и даже низко. Надо было просто использовать ситуацию для пользы дела. А с Проней и так все ясно. Ясно, что он вор и вором останется.

– Будем, Проня, обязательно будем. И я хочу сказать, что сейчас все зависит от твоего поведения. От того, насколько хватит твоей соображалки. Начнешь права качать – сядешь. Не сейчас, так через пару месяцев. Мы, знаешь ли, тоже народ обидчивый. А ты вор, как бы тебе ни хотелось делать хорошую мину.

– Че вам надо?

– Мне мало чего от тебя надо. Решать будет капитан Рюмин, которому ты так глупо подставился. Это не я тебя сегодня брал, просто совпадение, что ты понадобился и им, и мне.

– А вы откуда?

– Я, Саша, издалека. Аж из Главного управления уголовного розыска страны. Сообрази, что мне такой шпаной, как ты, заниматься некогда, что мои дела не твоего уровня, но к тебе у меня все равно есть несколько вопросов. Будешь отвечать?

– А мне-то че? Только закон разрешает не давать против себя показаний.

– Этот тезис будешь развивать в кабинете капитана Рюмина. Если дурак! А мне нужна информация про ваш ресторан. Расскажи, как ты сюда устроился?

– А это вам зачем?

– Проня, Проня, – сокрушенно покачал головой Гуров. – Ничего ты так и не понял. Либо я спрашиваю, а ты отвечаешь, либо я ухожу, и разбирайся с капитаном Рюминым как хочешь.

– Ладно, ладно! Че вы сразу… Тетка у меня. Любит меня очень. А она в администрации округа работает. Она тогда и с кражей подключилась, чтобы меня того, не упекли в колонию. И сюда договорилась с кем-то, чтобы взяли как по рекомендации. С управляющей все вопросы решили. Че теперь будет-то? Выгонит она меня, и тетка ничего не сможет против сказать…

– Ты молодец! – засмеялся Гуров. – Сначала по карманам клиентов шарить, потом сокрушаешься, что могут за это наказать и с работы выгнать. Ладно, понял. Расскажи-ка мне про хозяина ресторана.

– Про Ильина-то! А чего про него рассказывать? Ходит, девок за задницы щиплет, работать всем мешает. Управляющая наша шипит, пищит, а деваться некуда – он хозяин. Она говорит, что он лезет везде со своими проверками, советами, приказами, а сам в ресторанном деле – нуль нулем. Да еще и пьет.

– Запойный?

– Нет, просто часто приезжает с дружками или один. У него там в конце коридора кабинет есть специальный. Там они и порют до поросячьего визга. Потом охранники с водителем их выносят и по домам отправляют. Там, говорят, всякие безобразия творятся. Извращенец он какой-то. Это по роже видно.

– Вот этого человека ты с ним не видел? – Гуров вытащил из кармана несколько фотографий и протянул фото Сорокина Проне.

– Нет, у этого рожа приличная, а к Ильину приезжают такие же упыри, как и он сам.

Гуров показал Проне все фотографии. И Павла Остапцева, и Котова, и Алекса Кехлера. И даже Михаила Зацепина с Ильей Гороховым. Проня не узнал никого. Скорее всего, он не играл, а действительно никого из предъявленных никогда не видел.

– Ладно. – Гуров сложил фото стопкой и сунул в карман. – Мой тебе совет, Саша Пронин, думай, прежде чем будешь отвечать Рюмину. Ты воровать все равно будешь. И рано или поздно сядешь. Хочешь подольше на свободе пожить – найди с капитаном общий язык. Это я тебе просто советую, а решать тебе.

Гуров второй день засиживался в кабинете допоздна. Наблюдатели из числа оперативников МУРа, которых выделил Белецкий для наблюдения в ресторане, молчали. И вот в половине одиннадцатого, когда Гуров решил уже отправляться домой, зазвонил мобильный телефон. Сыщик внутренним чутьем почувствовал удачу.

– Товарищ полковник, лейтенант Сычев. – Тихий вкрадчивый голос звучал глухо, как будто человек на том конце прикрывал трубку рукой. – Объект прибыл в «Брудершафт» с компанией из двух человек и с двумя охранниками.

– Ждите! Еду! – сказал Гуров на ходу, схватив с вешалки пиджак.

В ресторане он был уже через сорок минут. Сычева Гуров знал в лицо и теперь легко нашел взглядом в зале по его огненно-рыжей голове. Рядом с лейтенантом сидел напарник, фамилии которого Гуров не знал. Кто-то из новеньких.

– Ну, докладывайте, – велел сыщик, отломив кусок хлеба на столе и сунув его в рот. Почему-то остро почувствовалось, что обедал он девять часов назад, и больше во рту у него не было ни крошки.

– Приехали они в двадцать два двадцать пять, – заговорил Сычев. – Сначала охранник зашел. Ну, мы потом поняли, что это охранник. Он зашел и к метрдотелю, тот помчался в коридор, потом вышел и кивнул. Охранник ушел, а через минуту ввалился Ильин. Он явно уже где-то раньше набрался. С ним чуть ли не под ручку вошли еще двое. Один – невысокий, с пивным пузиком и глубокими залысинами, а второй – высокий, хмурый и бледный как смерть. Кажется, он в стельку пьяный, едва на ногах держится. И глаза стеклянные. А Ильин веселый, с официантами шутит. Ну, и удалились они вон в тот коридор, где, вы говорили, у них кабинет для руководства.

– Все?

– Да вроде все. Подносов им туда пронесли штуки три. И бутылок с пяток. Думаю, они там уже в хлам.

– Охрана где?

– Один на кухню ушел, второй на улице курит с водителем.

– Надо мне посмотреть на лица дружков Ильина, – сказал Гуров. – На всякий случай свяжитесь с дежурной частью местного УВД. Пусть срочно подтянут сюда пару патрулей и ждут на улице до особого указания. От моего имени передайте.

Он поднялся из-за стола, осмотрел беглым взглядом зал и двинулся в сторону коридора. Его поведение вряд ли могло вызвать какие-то подозрения, потому что в этом же коридоре располагались и туалеты для посетителей. Пока можно было делать вид, что идешь в туалет или что ошибся дверью.

Зайдя в коридор, Гуров оглянулся назад. Кажется, на него никто не обращал внимания. Впереди, метрах в четырех, дверь, а за ней шум и явно женские голоса. Черт, откуда там женщины? Проворонил Сычев или там есть еще одна дверь? Тогда зачем Ильину было идти сюда через зал? Хотел порисоваться как хозяин на публике? Что-то внутри подсказывало тревожное развитие событий. Гуров ускорил шаг, подошел к двери и прислушался. За дверью слышались мужские возбужденные голоса и женский плач.

Лев рванул дверь и вошел в большую, ярко освещенную комнату с двумя окнами, выходящими во двор. Длинный стол с мягкими креслами вокруг него стоял посередине. У дальней стены красовался большой кожаный диван. За столом один человек спал, уронив голову на руки, а второй, с глубокими залысинами и мутными пьяными глазами, похотливо кривился, глядя на то, что творилось на диване. А там грузный бизнесмен Ильин в помятой белой рубашке, которая наполовину вылезла у него из брюк, тискал девчонку в короткой юбке и голубом топике. Собственно, юбка была безобразно задрана вверх, а руки Ильина жадно дергали белые трусики на извивающихся ногах девчонки. Вторая девчонка, на вид едва ли лет четырнадцати, стояла, прижавшись спиной к стенке, и скулила, стискивая побелевшие от напряжения руки у груди. На лице был ужас и размазанная косметика.