– За мной, раб, – приказал отрывисто. – Мы уезжаем в Эйшвил.

Мы спустились на первый этаж, где меня все-таки настигло подобие счастья. Служанка, стараясь не соприкасаться со мной руками, подала другой комплект одежды: рубаху, штаны, растоптанные сапоги и подобие плаща. Из этого я сделал вывод, что путь будет долгим, иначе никто бы не стал заботиться о моем гардеробе. Затем меня вывели во двор, где ожидал экипаж и две телеги, груженные вещами. На одной из них восседали девчонки-служанки и пара мужчин. Ко второй толкнули меня. Я забрался на гору сундуков, отыскивая место, где не так дует, и отмечая, что все-таки выпал снег. А господа уже садились в экипаж: сам лер Эйш, его супруга и младший братец. Значит, едут полным составом. До весны…

Телега тронулась, сильно раскачиваясь из стороны в сторону. И кто отправляется в путь по бездорожью? Но, видимо, Эйши действительно торопились домой, либо же рассчитывали на помощь магии. Эйш-то боевик. Если что, расчистит путь. Я же вцепился в борт, понимая, что путешествие будет не из приятных, и постарался устроиться удобнее. Вышло скверно, но хоть не пешком, как можно было ожидать.

Мимо тянулась сонная, скованная приближающейся зимой столица. Однако вскоре большие богатые дома, а затем и маленькие покосившиеся домишки остались позади. Начинался новый виток, и я понятия не имел, что он мне принесет.

Эрвинг

Казалось, дороге не будет конца. Телега ползла сутки напролет. Я даже успел привыкнуть к тряске и к тому, что обо мне все забыли. Это было сродни счастью. Со мной никто не заговаривал, никто не мешал. Даже Эйши и то делали вид, что меня нет. У них были свои заботы: выбрать место для ночлега, вовремя остановиться на обед, прогуляться, чтобы размять ноги, и успеть в Эйшвил, пока подмерзшая земля по прихоти природы не превратилась в слякоть. Первые два дня обо мне забыли настолько, что даже не покормили с остальными слугами. Те тоже делали вид, что меня не существует, а я не обижался. Но на третий день рискнул сам подойти к общему котлу.

– Что надо? – буркнул мужчина лет сорока в старом камзоле.

Я молча указал на котел.

– Приказа не было.

Что мне теперь, до самого Эйшвила не есть? Хорошо хоть воды дали, и на том спасибо. Но спорить? Я же останусь виноватым. Впрочем, не этого боялся, а того, что обо мне вспомнят.

– Кыш.

Мужчина махнул рукой, и я вернулся к телеге, а в спину летел общий смех. Да, раб прислуге не товарищ. И что теперь? Но прошло около четверти часа, и ко мне подбежала одна из девушек. Светловолосая, явно не литонка. С забавной россыпью веснушек на носу и длинной косой, почти до пояса. Она протянула мне деревянную тарелку с похлебкой. Ложек у слуг не было, пили прямо из мисок.

– Спасибо, – сказал я, заметив, как неодобрительно старшие поглядывают на девчонку. Как бы не было проблем. – Тебя не будут ругать?

Она отрицательно качнула головой и солнечно улыбнулась. Хорошая девочка. Сколько ей лет? Шестнадцать? Семнадцать?

– Как тебя зовут? – решил, что стоит спросить, но она показала на горло и развела руками. – Ты немая?

Она кивнула, а я побоялся, что обидел ее, но девочка продолжала улыбаться. Она указала на миску и сделала жест, будто ест ложкой.

– Да, ем, спасибо, – ответил ей. Немая, но слышит меня прекрасно. Я взялся за похлебку. Ел быстро, потому что такие остановки редко бывали долгими. Затем вернул девушке тарелку и снова поблагодарил. Она махнула рукой – мол, не за что.

– Анита! – позвала ее старшая девушка. – Хватит там пропадать! Иди сюда!

Анита, значит?

– Нитка, кому говорю!

Та побежала к остальным слугам. Я слышал, как старшие грозно ей выговаривают:

– Нашла, кого жалеть. Убивец он, раб. Не подходи близко.

Но Анита только улыбалась и что-то пыталась рассказать своим с помощью жестов. А отдых, как я и думал, закончился. Пришлось снова залезать в телегу и приноравливаться к бесконечной тряске. Но с тех пор во время обеда Анита постоянно приходила ко мне, несмотря на запреты старших. Оставляла тарелку, торопила, а затем лучезарно улыбалась и убегала. Я был бесконечно ей благодарен. Иначе неизвестно, как бы все обернулось. А дорога длилась и длилась…

До Эйшвила добирались целых две недели. И когда вдали показались шпили замка, я даже не поверил своим глазам. Дорога вильнула и теперь шла вдоль моря. Дул пронизывающий ветер, шумно бились волны, а в воздухе пахло солью – и свободой. Жаль, что для меня эта свобода недостижима, хоть и кажется на расстоянии вытянутой руки.

Загрохотали, открываясь, ворота, опустился подъемный мост, и мы въехали в городишко, расположившийся вокруг замка. Достаточно большой, стоило признать, и явно преуспевающий. Сам замок располагался на пригорке, со всех сторон окруженный высокими стенами. Серый, цельный, будто вытесанный из камня. Я наблюдал, как мимо проплывают добротные дома. Улицы были вымощены диким камнем. Видимо, все-таки Эйшвилу повезло с хозяином, и лер Эйш был хорошим управленцем, пусть и дрянным человеком.

Люди приветствовали вернувшихся хозяев. Я же решил, что не стоит снова ловить камни и грязь, и лег на дно телеги меж тюков. Над головой было тяжелое серое небо. Так близко, что казалось, можно дотянуться рукой. Вскоре снова послышались грохот и лязг – это открывались ворота, ведущие в сам замок.

– Эй, ты. Приехали.

Кто-то ударил по боку телеги, и я спрыгнул на землю. Хозяйский экипаж стоял почти у самого входа. Вдоль аллеи, ведущей к нему, выстроились слуги, а у двери замерла высокая женщина с горделивой осанкой. Черное платье говорило о трауре. Темные волосы уже тронула первая проседь, а вот глаза были цепкими, молодыми – и многое говорили о характере лери. В них не было тепла – до того самого момента, как женщина не увидела Леонарда и Айка. Взгляд тут же стал живым, полным любви. Она шагнула вперед и обняла обоих сразу. Мужчины покорно замерли. Их мать? Видимо, так. Айк был похож на нее внешне, исключая цвет волос. Леонард – меньше. Амелинда держалась за спиной мужа. Сложные отношения со свекровью?

– Наконец-то вы дома, дети, – раздался звучный, властный голос.

– Да, матушка, – улыбнулся Айк. – Разлука была долгой.

– Дольше, чем мы рассчитывали. Я получила твое письмо, Леонард.

И взглянула за спины детей, туда, где толпились слуги. Почему-то показалось, что по мою душу.

– Непогода немного спутала планы, – ответил лер Эйш. – Мы думали добраться быстрее.

– Осень, – равнодушно заметила хозяйка Эйшвила. – Бон!

К ней кинулся крепкий круглый мужичонка, едва ли не заглядывая в рот.

– Размести прислугу, – приказала та. – И пусть займутся вещами.

– А… – Бон тоже покосился на меня, безошибочно выделив среди толпы слуг.