— Фу! Какая у тебя мерзкая задница, Картер! В точности, как характер! Жаль, что я не догадалась захватить айфон, чтобы всем показать эту гадость!

Ночью я разделся догола, вещи так и валяются на полу у кровати, поэтому, подняв руку, натягиваю простыню выше.

— Не хрен на нее смотреть. Убирайся отсюда!

— Да с радостью!

Однако Виктория не уходит, и я сержусь. Только ее визга мне сейчас и не хватало.

— Ты еще здесь, пони? — ворочаюсь, подбивая кулаком подушку под себя. — Ускакала, живо!

— Сам ишак[6]! Вот тебе, получай!

Мгновение, и на мою шею и голову выливается большой стакан холодной воды вместе с кубиками льда — последних сестра не пожалела.

— Просыпайся, кому сказала! Я тебе не нянька!

Твою мать!

Виктория еще не успевает охнуть, как я подхватываюсь с постели и хватаю ее за руку, выбив из пальцев стакан.

— Пусти, дурак! Больно! Ты мне руку сломаешь!

— Лучше бы мозги! Но, боюсь, в твоей пустой башке нечему ломаться! Одна каша!

Сестра вырывается, но я настолько зол, что хватаю с постели кубики льда и засовываю их ей за пазуху, пока она верещит. Обмотав простынею бедра, выталкиваю Викторию из комнаты, но на пороге комнаты ей удается захлопнуть перед собой дверь и повернуться ко мне.

— Картер, ты с ума сошел? — тычет она пальцем. — Что это?!

Она смотрит на мой живот, точнее, на левое подреберье, где на воспаленной коже косой черной вязью горят слова новой татуировки: «The past beats inside me, like a second heart»

«Прошлое бьется во мне, словно второе сердце»

— Еще одно тату? А родители знают? А у кого ты набивал? — тараторит Виктория, выпучив глаза. — Слушай, Картер, а если мне набить такую же, а? Но только сзади на шею, и я хочу «Любовь бьется во мне, как второе дыхание». Будет классно! Ты сможешь договориться?

Я разворачиваю сестру за плечо к выходу и открываю дверь. Не очень вежливо выталкиваю ее в коридор, убедившись, что эта цепкая заноза не оставила в проеме пальцы. Последнее время Вик стало очень много в моей комнате, и мне это не нравится. Я еще не забыл, как она умоляла меня помириться с Холтом.

— Вон отсюда!

— Придурок! Терпеть тебя не могу! Чертов засранец! Если не уберешься в своей комнате, я все расскажу папе!

Я закрываю за сестрой дверь, сдергиваю с себя простыню, комкаю ее и отшвыриваю на кровать. Подойдя к шкафу, беру из него чистое белье и иду в душ.

Холодная вода сделала свое дело, и сон с меня сняло, как рукой, но этого мало. Я закрываю глаза и долго стою под теплыми струями, чтобы смыть с себя соль океана и прикосновения незнакомой девчонки. Кажется, ее звали Кора… Нет, Лоретт. Один черт! Главное, что она оказалась достаточно сообразительной, чтобы не лезть с поцелуями и завести меня. В темноте так легко не видеть чужого лица.

А вот волосы у Лоретт оказались жесткие и прямые. Совсем не похожие на те пряди, которые лежали в кармане джинсов, и которые мои пальцы знали уже на ощупь.

Надеюсь, девчонка не в обиде, что все закончилось слишком быстро. Стоило представить ненавистную Холт… прикосновение к ее теплой шее… и стало почти больно сдерживаться.

Почему — я запретил себе думать.

Черт! Нужно найти эту Лоретт и попробовать повторить. Кристиан должен знать, где ее найти.

Когда я спускаюсь вниз, то вижу в холле отца. Он стоит у камина, в костюме и галстуке, сунув руку в карман брюк, и нервно поправляет на носу очки. Заметив меня, поворачивается и строго хмурит брови.

— Картер?

— Привет, пап. — Я опережаю его, направляясь в прихожую. — Давай не сейчас. Мне пора в школу.

Но он следует за мной по пятам и становится рядом, пока я приседаю, чтобы зашнуровать кроссовки.

— Нет, именно сейчас, сын! — настаивает. — Картер, нам надо серьезно поговорить!

Че-ерт.

— Тебе пора на работу, мистер босс. С каких пор ты стал опаздывать?

— Ничего, работа подождет. Вот с этих самых!

Отец достает из кармана телефон и в сердцах швыряет его передо мной на полку. Вскинув голову, я поднимаюсь и спрашиваю:

— И что это? Оставь себе, у меня есть свой сотовый.

— Не ёрничай! Это — второй за три дня звонок из администрации школы! После первого звонка я подумал, что ты услышал мое предупреждение, но нет! Выходит, Картер, что тебе на меня плевать?

Манипуляции сыновними чувствами отцу всегда неважно удавались. Он прекрасно знает ответ.

— Не говори ерунды. Только не на тебя.

— Я тебе не верю! Ты знаешь, что меня волнует в этой жизни — ты и Виктория. Ваше будущее. Но тебе начхать на свое!

Наш с Вики отец, Джеральд Райт — умница и добряк, которого съедают отношения с матерью. Он многого добился в жизни честным трудом, но добился бы большего, если бы не Тесс Райт.

Однако я предпочитаю не давать определения своей матери, напоминая себе, что я ее сын. И если уж говорить честно, то не самый лучший.

Отец шумно выдыхает и понижает голос, стараясь держать себя в руках.

— Сын, что происходит? Мне снова звонили из школы и задавали вопросы. Они хотят знать, почему ты пропускаешь занятия и тренировки. Есть ли этому объяснение и контролирую ли я ситуацию. И я не смог ответить положительно!.. Картер, если ты бросишь школу после всего, что я для вас делаю… Для вашего с Вик будущего… В моей жизни не останется ничего, ты это понимаешь?!

Еще как. Поэтому я все еще здесь, в этом чертовом городе!

— Не бойся, пап. Я не брошу учебу и поступлю в университет, как обещал. А проблему я замну, это несложно.

— Что? — отец отпускает удивленный смешок и разводит руками. — Серьезно, Картер? Ты подрался, пропустил несколько дней учебы, подвел тренера Херли и свою команду… И теперь уверен, что тебе все сойдет с рук?!..

Я сержусь. После разборок с дружком Рея Уолберга, ночных гонок по городу и трех часов сна — башка просто раскалывается, и слова отца бьют по нервам, как по обнаженной коже свинцовый град.

— Да, мать твою! Еще как сойдет! Сомневаешься? Тогда подожди пару дней, и Херли сам тебе позвонит. Еще и в задницу поцелует за то, что ты меня вразумил! Я не просил выбирать меня капитаном «Беркутов», но я знаю, отец, чего стою, и в каждой игре выкладываюсь на все сто! Может, я и подонок, но с принципами! Две домашние тренировки еще не конец света!

Отец сдается. В этой жизни на нем лежит слишком много ответственности. Он поднимает руки и отступает.

— Я просто не знаю, Картер, что мне с тобой делать. С тех пор, как ты родился, мы всегда находили общий язык. Но при этом у меня никогда не хватало для тебя отцовского авторитета. Поразительная двойственность моего положения. Ты все решаешь за себя сам! Так что же?