О.: Да, совершенно правильно.

В.: А арест Глушкова был для вас эмоционально важным событием?

О.: Да, это было одно из самых важнейших эмоциональных событий в моей жизни.

В.: И приезд Абрамовича в Кап д’Антиб был для вас эмоционально важным?

О.: В меньшей степени, но все-таки эмоционально сильное событие было.

В.: Значит, если эти два события произошли в один и тот же день, я думаю, что уж наверняка вы оба эти события запомнили, и вам не надо было бы суетиться и пытаться выбрать тот день или другой день?

О.: Вы знаете, я чувствовал, что вы зададите этот вопрос. Вопрос хороший. Я чувствовал, что вы его зададите, и могу вам сказать, что я точно помню день ареста Глушкова, я точно помню встречу с Абрамовичем на Кап д’Антиб. Я не помнил, что это произошло в тот же самый день. И я снова думаю, что это произошло потому, что арест Глушкова на меня оказал такое эмоциональное воздействие, что я не объединил эти два события в одно. Мне слишком много было для одного дня. Именно поэтому я изначально не помнил, что это произошло в тот же самый день.

В.: Если господин Абрамович приехал к вам 7-го числа на Кап д’Антиб, после ареста господина Глушкова, который, как вы нам сказали, произошел примерно в полдень по московскому времени, то ему нужно было бы сесть в самолет в Москве в полдень, по московскому времени, прилететь в Париж, где он встретился с Патаркацишвили, дальше прилететь на юг, в Ниццу, и приехать после обеда, как ваша жена показала, для того чтобы встретиться с вами на Кап д’Антиб.

О.: Я не думаю, что это так. Я думаю, что Абрамович прилетел вместе с Бадри из Парижа. Там есть самолет, туда три пассажира влезают, там фамилии не указываются, там просто написана дата и количество пассажиров в самолете. Они приземлились в аэропорту Ниццы, это сплошь и рядом происходит… Но они не в Ницце приземлились, они приземлились в Марселе, потому что в Ницце был саммит европейских лидеров. То ли на автомобиле дальше, то ли на вертолете они приехали, они прилетели. И насколько я помню, когда Абрамович приехал, это опять же у меня отпечаталось в памяти, когда Абрамович приехал, я к этому времени с Бадри уже какое-то время провел. Я помню, где мы… в какой мы комнате сидели, день был пасмурный, и вот это я помню. Именно поэтому я практически 100 % помню, что это произошло 7-го, а не 8-го. Но это событие точно имело место. И это не ваша теория, что Абрамович возвращался, улетал куда-то.

В.: О’кей, ну ладно. Но вот что я вам скажу, на самом деле вы помнили, что встреча на Кап д’Антиб когда-то была в конце 2000 года. Вы когда начали сочинять свою аргументацию юридическую в производстве по данному делу, на самом деле вы помнили встречу от 6 ноября, я вам об этом говорю, с тем чтобы вы могли это прокомментировать. А дальше вы сочинили, придумали всю эту историю насчет якобы имевших место угроз. И увязали это как-то с этой встречей, которая у вас была с господином Абрамовичем на Кап д’Антиб. Поскольку та история, которую вы сочинили, высосали из пальца, связана с угрозами относительно содержания под стражей Глушкова, вам пришлось перенести эту встречу в декабрь 2000 года. То есть вы ее поместили по времени в декабрь, но при этом не озаботились проверить, где в это время были вы и где был в это время Абрамович. В результате вы только что выяснили, что вся ваша история абсолютно не подтверждается событиями. Вот какую правовую логику я буду развивать и вам предоставлю сейчас возможность сказать, что вы по этому поводу думаете.

О.: Я абсолютно не согласен с вашим образом мышления и с вашими выводами.

В.: Господин Березовский, на самом деле господин Глушков после продажи акций ОРТ освобожден из-под стражи не был. Вы говорите в своих свидетельских показаниях, что господин Абрамович намеренно организовал так, что он оставался бы в СИЗО, чтобы он второй раз мог бы использовать те же самые угрозы для того, чтобы еще и из «Сибнефти» вас выжить.

О.: Вы правы. Вернее, это я прав.

В.: Но это очень серьезное утверждение. Какие у вас есть подтверждения того, что вы сейчас говорите?

О.: Я в своих свидетельских показаниях излагаю свои доказательства, подтверждающие этот факт. После того как господин Абрамович понял, насколько Глушков для нас важен, и понял, что мы без каких-либо даже обсуждений относительно цены или чего бы то ни было будем готовы вернуть свои акции в обмен на освобождение Глушкова, с тем чтобы его долго не держали в тюрьме, Абрамович понял, что это для нас очень чувствительный момент, очень чувствительная точка наша, болевая точка.

И через какое-то не очень длительное время, по-моему, осенью 2000 года, когда мы еще были в России, Абрамович уже говорил, что «Сибнефть» прессуется, на нее давление оказывают, в силу того что у меня возникла напряженность в моих отношениях с Путиным, что он уже начал выдвигать такую позицию, что мы еще более опасны для этой компании, чем мы были для нее ранее. И он понял, что у него потрясающий рычаг давления на нас. И он начал — я не хочу употреблять термин «насилие» — но, понимаете, раньше он как бы прикрывался Путиным в том, что касается ОРТ. Он говорил: «Нет-нет, это Путин, это не я, это Путин тебя просит это сделать». А потом, что касается «Сибнефти», потому что там позиция изменилась, он говорит: «Теперь Путин за мной стоит, ты знаешь, что он опасен, он может сделать все что угодно с тобой, а я являюсь человеком, у которого особые отношения с Путиным, я могу повлиять на его решение».

В деле РУСАЛа он вообще даже про Путина ничего не стал говорить, потому что он уже сам превратился в гангстера, извините меня за это слово, он знал, что он может сделать все, а мы ничего не сможем сделать в ответ. Вот такова была эволюция преступления, совершенного господином Абрамовичем. И с «Сибнефтью» было то же самое, но это история Абрамовича, за которым стоял Путин.

В.: Какие у вас есть доказательства, если вообще какие-либо есть, в подтверждение того, что господин Абрамович намеренно обеспечил содержание под стражей Глушкова в СИЗО, с тем чтобы использовать этот аргумент второй раз? Если у вас никаких подтверждений нет, то так и скажите. Если есть, то выдвиньте их сейчас.

О.: Идея как раз в этом и заключается, что у Абрамовича очень большое влияние на Путина, он большое влияние оказывает на Путина. Я не думаю, что Путин хотел обязательно захватить «Сибнефть», потому что он в то время уже получил то, что он хотел получить. Он хотел ОРТ получить под свой контроль, и он его получил. И, признавая важность Глушкова для нас, Абрамович просто взял и воспользовался второй раз тем же самым методом — методом угроз, и у нас выбора не было, нам он не оставил выбора. Во-первых, Абрамович не выполнил свое обещание, что Глушков выйдет на свободу, во-вторых, он снова сказал, что Глушков… когда мы начали вести переговоры, потому что переговоры — это долгий процесс, это не пять минут, он снова начал говорить о том, что… Это была угроза, к которой мы очень серьезно относились. И он сказал, что Глушков сгниет в тюрьме, если мы не продадим акции.

Судья Элизабет Глостер: Вы о ком говорите, о Глушкове?

О.: Да. Или наши акции будут вообще арестованы, или экспроприированы, я не знаю, там государством, правительством, я не знаю, кем. Вот в чем была идея угроз Абрамовича.