— Доктор Хибермейер, Джек! Выходите!

Джек вздрогнул, таким неожиданным показался голос, назвавший его по имени, будто во сне, из прошлого. Таким твердым и решительным, каким никогда не был. На секунду Джеку захотелось все бросить, выбежать из тоннеля, чтобы узнать, что с ней случилось.

Мария с Морисом уже почти вышли из комнаты, захватив с собой вытяжной вентилятор. Джек взглянул на Костаса, покачал головой, потом перевел взгляд на свиток, заставил себя отключиться от всего происходящего вокруг, прочитал строчку и остолбенел.

Он еще раз перечитал слова. Всего два слова. Два слова, которые могут изменить историю! Мысли путались. Сердце бешено колотилось.

А потом Джек впервые в жизни совершил поступок, ничего не обдумав. Он взял свиток, осторожно свернул его, положил в сумку цвета хаки и застегнул пряжку. Костас молча наблюдал за ним.

— Ты знаешь, почему я так поступаю, — тихо сказал Джек.

— И не осуждаю, — ответил Костас.

Джек поспешил за Морисом и Марией.

— Пора предстать перед следствием! — пошутил он на ходу.

Через четверть часа Джек, Костас и Мария вышли за пределы раскопок и ждали, пока охрана откроет дверь в современный мир Эрколано. Как только выбрались из тоннеля, их словно обжег теплый воздух. Но вскоре слепящие лучи солнца скрылись за мрачными серыми тучами, заполонившими небо, которое словно опустилось всей тяжестью на Везувий и накрыло залив. Сняв защитные каски, археологи прошли мимо рабочих и охранников у главного котлована, оставив Мориса отчитаться перед Элизабет и вторым инспектором, которые поджидали их у входа в тоннель, торопясь закрыть его. Египетскую статую Анубиса вытащили из вулканической породы. Теперь она стояла у входа в тоннель. С другой стороны укрепили несколько вольфрамовых ламп для встречи с прессой. Бетономешалку подкатили поближе. Рабочие построили бревенчатые каркасы, чтобы заблокировать вход и навсегда отрезать путь в тоннель. Все шло так, как и предполагал Морис.

Толкнувший Костаса охранник с сигаретой в зубах и автоматом через плечо шел уверенной походкой навстречу археологам. Остановившись перед Костасом, он затушил сигарету и жестом приказал поднять руки. Собирается обыскивать! Джек мельком взглянул на Костаса, потом на охранника и снова на Костаса. Все пропало! Конечно, они добились того, зачем пришли. Но личный досмотр вещей поставит на этом крест! Господи, что же делать?! Джек прижал к себе драгоценную сумку и постарался привлечь внимание Костаса. Тот, не отрываясь, смотрел на охранника, то сжимая, то разжимая кулаки.

Вдруг за спиной раздались голоса — Морис вышел во двор, а за ним Элизабет и второй инспектор. Элизабет крикнула что-то охраннику по-итальянски. Тот презрительно усмехнулся, но с места не двинулся. Тогда мужчина-инспектор попросил его отойти и дать ключи. Охранник послушался. Инспектор быстро открыл дверь и жестом показал, чтобы все вышли. Мария с Костасом выскочили первыми. Джек поспешил за ними, но вдруг обернулся на Элизабет и наконец встретился с ней взглядом. Она с мольбой смотрела ему прямо в глаза, потом неожиданно схватила за руку и увлекла в тень подальше от охраны. На секунду Джеку почудилось, что все вернулось, он вновь утонул в глубине ее темных глаз, таких же прекрасных, как и много лет назад. Глаза не изменились, но на уставшем лице появилась тень страданий, виной которым, конечно, не прожитые годы. Джек едва разобрал, что Элизабет шепнула ему. Всего несколько слов. Вдруг с силой оттолкнула и убежала за угол к котловану, потерявшись из виду.

Джек не мог сдвинуться с места, ноги не слушались. Костас окликнул его снаружи. Джек медленно прошел мимо охранника, который, не сводя с него прищуренных глаз, громко разговаривал по телефону, мимо инспектора, кивнувшего ему на прощание, и наконец оказался на грязной улице. Он поднял взгляд на темный конус Везувия, возвышающийся над крышами домов в конце аллеи, и побежал догонять друзей, крепко сжимая сумку с цилиндром. Сердце заколотилось еще сильнее. Вот и все — назад дороги нет!

Мужчина в черной накидке проскользнул мимо балдахина к колонне Святого Андрея, перекрестившись у главного престола. Незнакомец был высок, преклонного возраста, с изящными чертами лица. На орлином носу очки ученого. А тело мускулистое, как у иезуита, многие годы проработавшего в поле. Он отрывисто кивнул караульному швейцарской гвардии, охранявшему нижний вход, и оглянулся на балдахин. Огромные черные столбы были отлиты Бернини из бронзы Пантеона — языческого храма всем богам. Для человека в черной накидке это место всегда подчеркивало ничтожность и тщетность помыслов Древнего Рима превзойти природу. Впрочем, как и ничтожность людей, собравшихся сегодня под куполом. Это было место, где каждый мог познать власть Ватикана над конгрегацией столь многочисленной, о которой даже и мыслить не смели римские императоры во времена Христа.

Незнакомец принюхался, сморщив нос. Воздух казался тяжелым от дыхания тысячи паломников и туристов, посетивших церковь днем. Сколько их здесь бывает! Они — сила церкви. Но незнакомец всегда считал подлинную сущность простых людей противной. Ему нравилось быть выше, проходить сразу же в святая святых посвященных в духовный сан. Вспомнив, зачем пришел сюда сегодня вечером, он ускорил шаг, спускаясь по лестнице в грот под неф, туда, где когда-то была римская арена Калигулы и Нерона и город мертвых, некрополь, упирающийся в скалу. Теперь это кладбище римских пап и, по преданию, место захоронения святого Петра. Незнакомец вздохнул, проходя мимо святыни, затем направился к сохранившимся фрагментам фундамента базилики Константина І Великого и к следующей двери, к очередному лестничному пролету, ведущему в глубины древнего некрополя. Дверь специально открыта для него. Зайдя внутрь, незнакомец достал из-под накидки ключ и включил карманный фонарик. Внизу лестницы луч заплясал по неровной каменной стене, разлинованной нишами и темными углублениями. Пришлось наклониться, чтобы пробраться в низкий коридор справа. Незнакомец опустился по вырезанным в скале ступенькам в пустую усыпальницу. Дверь открылась. Заскочив внутрь, мужчина тут же запер ее. Наконец-то!

Незнакомец до сих пор не мог забыть трепет, который испытал, впервые забравшись сюда. Это произошло во время раскопок некрополя, когда основной целью было найти могилу святого Петра. Помнится, вместе с молодым новичком они обнаружили этот проход — христианскую катакомбу, перекрытую еще в античные времена. Она сохранилась лучше, чем остальной некрополь. Ниши и захоронения нетронуты. Внутрь зашли только они вдвоем, больше никто. И сделали удивительное открытие, о котором позже узнали лишь единицы: понтифик, глава коллегии кардиналов — человек, должность которого ныне занимал незнакомец, и остальные члены консилиума. Величайший секрет Ватикана… Главное оружие на тот день, когда темные силы достигнут священных ворот, когда церкви понадобится собрать все резервы, чтобы отстоять свое существование.

Незнакомец пошел к переливающемуся пятну света в конце коридора. Он вновь видел образцы простого, даже примитивного выражения зарождающейся веры, которые до сих пор будоражили его. Более проникновенные, чем все, вместе взятые, атрибуты церкви наверху. Иисус в лодке, бросающий сеть, женщина рядом с ним. Иисус, поднимающийся над языками пламени вместе с двумя другими распятыми, у основания — горящая гора. И повсюду имена. В нишах гробы. Имена, выложенные простой мозаикой на гипсе. «Присцилла, покойся с миром». «Захария, покойся с миром». Буквы «хи» и «ро», высеченные образы корзин с хлебами, голубя, держащего ветку оливы. Незнакомец все ближе подходил к источнику света, имен на стенах становилось все больше, словно люди хотели быть погребены ближе к свету. Проход немного расширился. Свет лился от свечей, расставленных по углам постамента, а точнее, могилы — простой гипсовой конструкции, приподнятой над полом на несколько дюймов и покрытой крупной римской кровельной плиткой. Наверху начертаны имена. Незнакомец перекрестился и прошептал слова, подтверждавшие то, во что многие верили, но о чем только он и еще несколько человек знали наверняка. Базилика Святого Петра и Святого Павла.