– Да ты совсем хазарин стал, тебя не узнать! Мы уже боялись, не случилось ли с тобой какой беды! – с дружелюбной насмешкой сказал Мистина, подойдя обнять двоюродного брата своей жены.

– И не мечтай! – в самое ухо с тем же выражением сказал ему Хельги, отвечая на это родственное объятие.

Князь родича такой чести не удостоил и сразу стал расспрашивать:

– Ну, что там в Таврии? Как твой Песах?

– Слишком долгий разговор для солнцепека. Если пригласишь меня в шатер, я пошлю кого-нибудь за корчагой-другой вина. Воды у вас тут, я вижу, предостаточно, – Хельги кивнул в сторону Дуная.

– Так он же из Таврии! – вспомнил Мистина. – Придется пригласить, а, княже?

К тому времени как отроки Хельги принесли вино, а отроки Ингвара – воду, чтобы его разбавить в котле и разлить по рогам, князь и Мистина вполне справились с тайным разочарованием. Увидев Хельги, оба осознали собственную тайную надежду, что он в Таврии сложит голову. Но нет худа без добра: теперь войско могло продолжать путь. Весть об этом разлетелась по станам вдоль побережья и везде вызвала ликование.

– Да, надо в путь трогаться, и побыстрее, – рассказывал Хельги, сидя на кошме, где поднятый полог шатра защищал от солнца, а ветер с моря – от духоты. – Песах взял три-четыре городка, но под Херсонесом встал и, я думаю, надолго. Он пограбил долину и села, я в это время запирал гавань. Но сам город наскоком взять не удалось, и сколько он теперь будет под стенами стоять – неизвестно. Стало ясно, что я так целое лето попусту потеряю и тебя зря задерживаю. Мы и решили: не будем устьем Днепра обходить, пойдем через море напрямик! Я спрашивал людей, сказали, при хорошем ветре можно за сутки дойти. У нас чуть больше вышло.

– Песах села пограбил – с тобой хоть добычей поделился? – спросил Мистина.

– А это мы что пьем? – Хельги качнул в руке небольшой поясной рог. – Но в пригородах нам на двоих добычи не хватило бы – у него войска тысяч шесть. Но теперь, когда я оттуда ушел, стратиг может в Царьград за помощью послать. Он муж невеликого ума, но на это его хватит.

– А пожечь его корабли было никак? – спросил Ингвар, мысленно добавив: «На это могло бы хватить ума у тебя!»

– Они стоят в длинной гавани, а ее перегораживает цепь. Я подумывал пустить людей хотя бы на лодках, но там на стене есть орудия, что мечут копья и камни. А стена не хуже, чем в Самкрае! Человек в шесть высотой.

– А в этот раз ты не взял с собой твою отважную жену, чтобы помогла открыть ворота? – пошутил Мистина.

– Она только что родила – едва успела до моего отъезда.

– И? – Мистина поднял брови.

– Торлейв, – со сдержанной гордостью назвал Хельги имя сына.

Побратимы переглянулись: назвать дитя Олегом или Оддом у краснорожего все же наглости не хватило, и на том спасибо. Однако Мистина с усилием проглотил зависть: его жена успела принести ему двух дочерей, а надежды обрести собственного законного сына пока оставались надеждами. Слава Одину, пронырливый бес знает не все тайны их семьи и не догадывается, что у Мистины есть повод ему завидовать…

Ингвар тоже не обрадовался, что его соперник обзавелся законным наследником. К счастью, не требовалось много говорить об этом событии. Их жены, конечно, устроили бы по этому поводу целое игрище – с песнями, плясками и «бабьими кашами», как принято между женщинами при рождении дитяти у какой-нибудь из них. Но мужчины не видели причин поднимать шум из-за младенца, едва получившего имя. Хельги помнил, что будущее наследие сына ему еще предстоит завоевать, а два его свояка в душе опасались, как бы ему и впрямь это не удалось.

– Ладно, – сказал Ингвар, – нам сейчас не о бабах надо думать, а как на греков идти.

– Ну уж чтобы проникнуть в Царьград, понадобилась бы какая-то очень выдающаяся женщина княжеского рода! – улыбнулся Хельги. – Например, моя дорогая сестра Эльга.

Тут уже внутренне вздрогнули оба: сама мысль, что Хельги по праву родственной близости так вольно говорит об Эльге, бесила и мужа ее, и зятя.

– Ей в Киеве забот хватит, – резко ответил Ингвар. – Твоим людям надо отдыхать? Лодьи чинить? Когда можешь выступать?

– Думаю, завтрашнего дня нам хватит, и можно тро-гаться.

Ингвар кивнул Гримкелю, чтобы передал распоряжение, и тот ушел рассылать гонцов по станам.

Вскоре подошли бояре – всем хотелось поглядеть на того, кого так долго ждали.

– И как из моря вынырнул! – смеялись Острогляд и Тормар. – Парни говорят, прямо будто Чернига вернулся и подмогу привел.

– Да если бы за каждые шестнадцать покойников, пущенных в море, оттуда приходило шестьсот живых бойцов… – мечтал Ивор.

– Да я вас увидел – думал, хазары! – восклицал Буеслав. – Гляди, все в шапках с ушами, морды бурые!

Дотемна тянулись разговоры о Таврии, Самкрае и зимовке Хельги в хазарской Карше. Потом Хельги собрался в собственный стан, устроенный дальше всех – где нашлось место.

– Высплюсь наконец, – мечтал Хельги. – Мы ту ночь на острове ночевали, так мне все старик какой-то снился, замучил разговорами. Бес бородатый!

Ингвар и Мистина разом обернулись к нему и спросили чуть не в один голос:

– На каком острове?

– Да там, – Хельги махнул рукой в море. – Нас прямо на него и вынесло, а уже вечерело, мы и решили: на земле переночуем, похлебать сварим что-нибудь. Похлебать не вышло – воды не нашли, но хоть спали на земле, а то сам знаешь, как в скутаре ночевать. Пустой остров, ничего не растет почти, развалины какие-то, столпы мраморные валяются, да крест стоит здоровенный. Ольвид в камнях фоллис побитый нашел.

– А что старик-то? – Мистина даже подошел ближе.

Ингвар тоже ждал ответа, пристально глядя на Хельги.

– Приставучий бес! – Хельги усмехнулся. – Только засну: вижу, будто приходит дед, садится возле меня и начинает заливать что-то, про родню свою какую-то. Проснусь – нет никого. Опять засну – опять он здесь, как тролль из мешка! Только под утро отвязался. Помню, сказал на прощание: еще денек побуду и дальше поеду. С собой звал.

Побратимы переглянулись. Не сказав ни слова, Мистина по пальцам пересчитал дни после гибели Чернигостя, и выразительно двинул бровями. Сегодня выходил девятый…

– Он там… Про родню… Не про сестру свою Негулю речь вел?

– Точно! – удивленно подтвердил Хельги. – Ты сказал, я вспомнил. Откуда знаешь? Он и вам являлся?

– Нет. Мы отсюда его проводили… Так, говоришь… С собой тебя звал?

– А чего у тебя лицо такое? – прямо спросил у Мистины Хельги. – Я ему хотел сказать, что не пойду, меня родичи ждут. Замычал и от своего голоса проснулся… Бес проклятый! – с чувством добавил он. – Лучше бы жена приснилась…

* * *

В день Пятидесятницы василевс Роман срочно собрал синклит – совет высших лиц державы. Когда паракимомен Селевкий вошел, на мраморных скамьях уже сидели несколько человек: военачальники столичных войск, эпарх, логофет дрома. Из царского семейства никого еще не было, поэтому этериарх Милетий и друнгарий Виглы Феодор обсуждали Епифана, лучшего возницу «зеленых».