пугают. Строг. Пишет «от имени и по поручению». Очень уж строг с Куницыным, с Лотманом и пр. Но это, вне всяких оговорок, уровень нападок. Исключая спецвопросы, где вместо логики – окрик, угроза и подведение под статью.

12.10.80 г

Пятьдесят один год! Вот так вот! Через 9 лет – 60. А через 19–70 (если доживу). Очень, очень, очень мало. Дай Бог, чтобы это были те годы, которых я от себя жду. Очень интересно стало, интереснее, чем было. Резервы есть. Боже! От аппетита истерика может сделаться – все хочу! Но более всего – писать!

Но опять мои дорогие враги – «срочные дела»! О, «срочные дела», вы можете заполнить жизнь бессмыслицей, вы можете сломать характер, забрать здоровье, оставив вместо этого легкий туман в голове. Самый сердечный друг срочных дел – зеленый змий, бесшабашная, глупая жизнь, а вместо дружбы и любви – дорожные приключения. Жизнь с удовольствием окунет вас головой в дерьмо срочных и неотложных дел и постарается продержать вас в них ровно столько, чтобы вы захлебнулись этим дерьмом. Если дело срочное, надо внимательно посмотреть на то, стоит ли его делать вообще! Если дело срочное – это уже подозрительно: скорее всего, это видимость необходимости.

Из бумаг: жизненная правда! Эта правда – это истина! А встреча с человеком в жизни – это не истина, а случай!

Смерть. Как ее измерить? Это тайна. С того света возвращаются (реанимация), но репортажей нет. Есть слух, что ее побеждает любовь… А вот жизнь! О жизни больше известно. Это бал Наташи Ростовой, это воздух чистый, как поцелуй ребенка, это упоение в бою, это Кола Брюньон, это Александр Невский, это Фауст. Образное измерение мира – мера жизни.

Взрослые ввели в свою жизнь понятие «хобби» как официальное право взрослого на частичку детства. Это ребенок играет в монетки, взрослый – уже нумизмат. (В бескорыстии интереса – человеческая потребность в собственном детстве.)

Детский рисунок – это гениальность, но не талант художника, а гениальность детского мышления.

И пока Эфрос спорит с классикой при собственной жизни, Роман Виктюк уже давно насилует ее по затхлым углам телевидения, где еще не ступала нога человека.

К сказке:

– Как влезть в душу?

– Хорошо в душу лезть случайным попутчиком…

– Хорошо еще бедным родственником.

– Хорошо врагом заклятым стать, а потом другом прикинуться.

– Нет, лучше всего обратиться за помощью: помоги, мол, посоветуй, только ты сможешь, а там…

16.11.80 г. Воскресенье

Лечу в Чимкент[49] с концертами. Должна прилететь в среду Лена. Картину с Пономаревым «Троянский конь» закончили (официально)[50]. Думаю, будет еще много работы. На словах вроде бы договорились, он обещал выкинуть идиотскую эксцентрику. Надо послать ему письмо, растолковать, что и где нужно сделать. Надо бы написать письмо отцу.

Картина у Пономарева очень плохая. Несмотря на то, что и Бурков, и Лена, и я играем очень прилично, несмотря на то, что и в пьесе Матуковского что-то было. Если бы прошло так, как есть, все равно смотрелось бы. Тут есть критика нашей живой жизни – фильм получился о демагогии: главный демагог – рабочий-демагог, Кичкайло, демагог Божешуткова – Ягодка и компания = общество социально-правительственной демагогии.

А внешне тема (официально) – об алкоголике. Образы у Жоры и у Лены социально очень содержательны. И весь удар, конечно, будет направлен, может быть, даже на Лену (хотя не угадаешь)[51].

Если бы Валерий хотя бы грамотно сложил эту примитивную, бесполезную, убогую свою работу. (Кретин!)

Из разговора:

«Не хочу врать, не хочу обманывать, не хочу вас с толку сбивать – я, если говорить начистоту, человек редких качеств. И умна, и красива, и добра, и воспитанна, и талантлива, и положиться на меня можно, и труда не боюсь – и вообще. Вот это “вообще” во мне – самое главное, но я о нем умалчиваю, сами догадаться должны. Это – кто понимает. А кто не понимает, что с него взять, верно?»

Полковник МВД (угрозыск): «Все мы – не дети Рокфеллера, жизнь есть жизнь, я все понимаю… Можем дефицит, можем еще что, но баню надо такую, чтобы запомнили наше гостеприимство!»

18.11.80 г. Чимкент

Вчера – один концерт, сегодня – пять концертов. Аншлага – ни одного!!! Очень беспокойно, грустно. В чем дело? Или это специально? Чтобы потом считать деньги, как угодно? Вчера в «Казахстане» был почти полный зал (более 1000 человек, зал на 1200). Сегодня зал на 600 человек, было 200, 500, 300 и 75(!). Кошмар. Выступать тоскливо до очумения.

Ладно! Отдам долги, а потом с этими концертами надо завязывать.

23.11.80 г

Отыграли с Леной 18 концертов. Сегодня еще три – будет 21. Администратор Сергей Шульгин уехал. Что-то устроители концертов кажутся мне странными. Гена Майский и Батыр мне были понятны. Эти – нет. Узнал пикантную вещь – оказывается, Галя Шубарина (и он, конечно, это знает) договаривалась с этим Сергеем по 40 рублей выплачивать ей за каждый наш концерт! Вот так борщ! Ай да эстрадники! Хотя тот парень в Москве, который «продавал» меня на несколько площадок, брал себе, кажется, еще больше. Сейчас это, видимо, в ходу. (Скорее всего, я в этих делах вообще ничего не понимаю.)

Прости, любимая, скорее

Мне мысли, как грехи,

И я, от нежности немея,

Весь превращусь в стихи.

Прильнет нежданно к слову слово,

К друг другу мы прильнем.

И обернется смыслом новым

Все, что мелькнуло днем.

Как рифмы мы сольемся сами,

Уста к устам прильнут.

И сами станем мы стихами

На несколько минут.

Соединение – отрада!

И слов, и снов полет!

Моя строка, моя награда,

Созвучие мое!

В. Высоцкому

Полжизни за такую жизнь!

Настало время тараканов,

Они ползут из океанов

И занимают рубежи.

Погиб поэт невольно пьяный,

Полжизни за такую жизнь!

Полжизни за такую жизнь!

Не лезть пред ними вон из кожи,

Плевать в их тараканьи рожи,

Бросаться песней на ножи!

Поэт всего полжизни прожил,

Полжизни за такую жизнь!

Полжизни за такую жизнь!

Москва толпой стоит у гроба,

Все слезы – самой