– Эй, да он, похоже, тает.

– Черт, – сказал Дон, – да это же дерьмо.

Это был ком замерзшего дерьма, случайно вывалившийся с борта самолета филиппинской авиакомпании, летевшего рейсом из Чикаго в Манилу, – он-то и оплатил новый дом в Шайенне. Дон вспоминал об этом не иначе как о «говнопаде». Авиакомпания уладила все быстро и тихо. Через шесть недель Колгейты уже жили в Шайенне.

Полицейские закончили тщательный осмотр алтаря Сьюзен Колгейт, который так и стоял на заднем сиденье машины Айвана, и уехали. Весь остаток дня Джон бродил вокруг алтаря и без конца звонил автоответчику Сьюзен, разъединяясь каждый раз, когда тот включался. Он попытался уснуть, но вместо спокойного сна получались какие-то обрывки видений, словно обрезки пленки с пола монтажной комнаты, прерываемые приступами тревоги. Уже было совсем поздно, когда он сдался, встал, принял душ, выпил тонизирующий коктейль, поболтал с Ниллой, которая как раз вернулась со своих спортивных занятий, и отправился в «Вест-сайд видео». Райан был занят с клиентом.

– Вы знаете название картины, сэр? – Райан тщетно пытался добиться от клиента вразумительного ответа.

– Понимаете, это та самая картина. Помнится, она еще была в синей коробке.

– Вы знаете, кто исполняет главную роль?

– Тот парень. Понимаете.

– Не уверен. Это комедия, драма или?..

– Отличная вещь.

– Ладно. Вы хоть представляете – кто режиссер?

– Ну тот, знаменитый.

– Понятно.

– Эй, дружище, – вклинился Джон. – Пойди прими таблетку, а когда мозги включатся, дай нам знать.

Клиент обиделся.

– Вы уж меня простите. Я хочу выбрать картину, мистер, не знаю уж как вас там. Ваше-то какое дело.

Джон посмотрел клиенту прямо в глаза:

– Хочешь узнать, какое мое дело?

– Да, то есть нет.

– Тогда почему ты меня спрашиваешь? Пошел вон. Не надо мешать людям, которые знают, чего они хотят.

Клиент, явно расстроенный, робко удалился.

– Спасибо тебе от всей души, Джон, – сказал Райан. – Ты даже представить себе не можешь, как долго я сдерживался, чтобы не сказать ему то же самое. Если ты когда-нибудь решишь поставить фильм под названием «Ну, этот, как там его…», то в видеосалонах это будет самая спрашиваемая картина.

Джон осмотрел салон, потом сказал:

– Райан, сматывайся с работы и поехали. Есть дело.

– Только не сейчас – сейчас самый разгар дня, час пик, я должен обзвонить должников, а вечером показывают программу «Женщины, которые любят слишком сильно».

– Мы с Айваном хотим купить твой сценарий.

Через десять минут, каждый в своей машине, они приехали в бар клуба «Сент-Джеймс». Джон прибыл первым и заказал виски. Наконец появился запыхавшийся Райан.

– Прежде чем что-нибудь обсуждать, Джон, должен тебе сообщить, что днем у нас была полиция и они буквально насели на меня: во-первых, потому что я соорудил алтарь Сьюзен Колгейт и, во-вторых, потому что отдал его тебе. У меня было такое ощущение, будто меня вымазали мармеладом и привязали к муравейнику.

– Ее нигде нет. Она не показывалась даже на съемках. Копы меня тоже достали. Мне пришлось объяснять им, что я делал, сидя ночью в машине напротив ее дома с алтарем Сьюзен Колгейт на заднем сиденье.

– Ну ты извращенец! – рассмеялся Райан.

Джону было не до смеха.

– Разве люди не считаются пропавшими только после того, как пройдет двое суток?

– Не знаю, – Джон закрыл лицо руками. – Пей.

Райан выпил.

– Перед тем поехать сегодня к тебе, мы болтали с Ниллой, женой Айвана, и она сказала мне, что после катастрофы Сьюзен пропала на целый год, прежде чем объявиться снова. Я не знал, что она пропадала так надолго! Не знал. И оказывается, что никто не имеет ни малейшего представления о том, где она могла находиться все это время. Даже копы не знают.

– Но ты знал, что она попала в катастрофу…

– Эх ты, в девяносто шестом я так часто оказывался в Центре Бетти Форд,[4]что даже не знаю, кто был президентом.

Райан был слегка смущен, не зная, как ему держаться с этим важным кинорежиссером, вознамерившимся купить его сценарий, поэтому он не стал форсировать разговор, и Джон продолжал:

– Иными словами, если Сьюзен Колгейт, святая покровительница пропавших без вести, пропадает без вести хотя бы на один день, то всем Пропавшим без Вести следует тотчас начать поиски, правильно?..

– Когда вы встретились, она узнала, кто ты? – спросил Райан. – Как долго вы вообще общались? На чем расстались? Во что она была одета?

– Мы просто шли. Было чертовски жарко. Но она даже не вспотела. Это было похоже на то, будто мы, как школьники, сбежали с уроков.

Им принесли орешки.

– Райан, ты знаешь о том, что перед тем, как я принял решение выйти из игры, я был серьезно болен?

– Нет.

– Так вот знай. Я практически отбросил копыта в «Сидарз» – по крайней мере, врачи так говорят. И ты знаешь, кого я увидел, когда лежал при смерти?

– Кого?

– Сьюзен.

– Что я могу на это сказать?

– Уж скажи что-нибудь.

– Джон, ближе к теме!

– Ладно, итак, по больничному телевизору шел повтор «Семейки Блумов» за несколько минут до того, как я отключился, но понял я это только через несколько месяцев. Но все-таки это была она. Понимаешь, что я хочу сказать? И я привык к мысли, что привидевшееся мне лицо и голос ничего не значат, но вот настало сегодня – и теперь я больше не думаю, что это было так уж бессмысленно.

Мимо прошел официант. Стакан Райана был пуст. Он заказал еще.

– «Сингапурский слинг», пожалуйста.

Райан не знал, что сказать Джону.

– «Сингапурский слинг»? – спросил Джон. – Где мы, черт побери? В фильме Боба Хоупа? У меня такое чувство, что я пью со своей матушкой.

– Это стильный ироничный напиток.

– Вот придурок. Я уже на деле знал, что такое ирония и что такое ретро, когда ты еще гадил в «Хаггис».

Джон посмотрел на официанта:

– «Ржавый гвоздь», пожалуйста.

Райан беспокойно заерзал на месте.

– Полагаю, ты не прочь поговорить о своем сценарии, – сказал Джон. – Мы его берем. Только, пожалуйста, без инфарктов и инсультов.

Райан перевел дух, но чувствовалось, что он все еще нервничает.