Стэн пятидесяти двух лет, инженер-механик в аэрокосмической компании, каждый день ездил на работу, преодолевая расстояние в 60 километров. Однажды он попал в автомобильную аварию. Физическое здоровье его восстановилось довольно быстро, чего никак нельзя сказать о психическом состоянии. Идея сесть за руль приводила Стэна в ужас. Чтобы сохранить работу, он еще кое-как выдерживал поездку в автомобиле в качестве пассажира, но выходил из машины с побелевшими костяшками пальцев. И это выводило из себя его попутчиков.

Рут сорока трех лет работала директором средней школы и воспитывала троих детей. Однажды она узнала, что у ее мужа Теда роман с другой женщиной, и это совершенно выбило ее из колеи. Признавший свою вину Тед всячески демонстрировал искреннее раскаяние и прилагал усилия для разрешения семейных проблем, приведших к измене, однако Рут никак не могла избавиться от парализующего страха. Он охватывал ее каждый раз, как только муж скрывался из поля зрения. Дошло до того, что ее жизнь стала невыносимой.

Что же общего между Стэном и Рут? Они оба перенесли травмы и были напуганы страхом повторения ужасной ситуации до неспособности действовать.

Серьезные травмы наносят не один, а два удара. Первый разрушает нашу наивную веру в собственную безопасность. Второй представляет собой даже не травму, а страх, что этот кошмар может повториться. Стена ужаса вырастает на том самом месте, где раньше жило доверие. Подвергнув свою уязвимость жестокому испытанию, мы чувствуем, что теперь, если, образно говоря, спадет и второй ботинок, ущерб станет необратимым; возможно, мы даже не выживем. И эти глубочайшие опасения могут привести к отстраненности, а исключительно сильная отстраненность легко перерастает в фобию, крайнюю форму избегания.

К сожалению, страх перед новой травмой порой бывает более разрушительным, чем сама травма. Ожидание измены достигло у Рут такого накала, что, если ее муж, хирург по профессии, приходил домой слишком усталым и не мог заняться вечером сексом, она тут же предполагала, что он был с любовницей. Ее пугали другие женщины, и она настояла, чтобы Тед держался подальше от любых общественных мероприятий. Она даже проверяла записи о его пациентах, чтобы знать, каких женщин он лечил. Через некоторое время паранойя Рут стала угрожать их браку больше, чем измена Теда.

Надо сказать, склонность к подобному поведению тоже берет начало в раннем детстве. Ребенок, переживший травму, — скажем, чуть не утонувший в бассейне или неудачно свалившийся с велосипеда — чувствует себя незащищенным. И если родители примут в этом инциденте слишком большое участие, мышь в глазах ребенка перерастет в слона: «То, что так сильно расстроило и напугало маму и папу, просто не может не быть по-настоящему ужасным, значит, лучше не пытаться делать это снова». И наоборот, если родители отнесутся к травме легкомысленно, ребенок почувствует себя не только травмированным, но и одиноким. А одиночество порой гораздо страшнее физической травмы. В любом случае из-за этого ребенок будет всеми силами избегать необходимости взять себя в руки и попытаться еще раз. Эмоциональная память о травме накрепко встраивается в психику. Когда уже во взрослом возрасте страшное происшествие воскресит это негативное чувство, он начнет копать вокруг себя защитный ров либо будет парализован страхом повторения неприятной ситуации.

По-настоящему мудрые родители утешают пострадавшего малыша, а затем побуждают его попробовать еще раз, прежде чем страх полностью овладеет им. Ребенок успешно ныряет в бассейн или взбирается на велосипед, но ничего страшного не происходит, и он понимает, что у него есть немалый запас жизненных сил. А еще он узнает, что, если встречать страх с открытыми глазами и принимать меры, чтобы ситуация не повторилась, вполне возможно, ничего и не случится.

Так должны поступать взрослые, пережившие травмирующее событие. Только продолжая жить и принимая правильные меры для избегания подобных ситуаций, можно преодолеть страх. Стэна я убедил снова начать водить машину — сначала по тихим улицам, затем по большим проспектам и бульварам, а потом и по автострадам. Для Рут решение заключалось в том, чтобы вести себя так, будто она полностью доверяет мужу. Она заставляла себя желать Тиму доброго пути, когда он уезжал из города по делам; перестала запрещать ему посещать общественные мероприятия и не цеплялась за его руку, едва на горизонте появлялась другая женщина. А когда Тед доказал, что заслуживает доверия, Рут расслабилась по-настоящему и продолжила жить как обычно.

Бояться превратностей жизни — нормально. Как и чувствовать себя выбитым из колеи. Нормально хотеть сжаться и оградиться от взаимодействия с миром. Однако чем раньше вы вернетесь к привычной жизни, тем меньше вероятность того, что снова станете жертвой. Действие всегда говорит громче страха.