ее лица было видно, что она собой недовольна. Несколько раз Джо заставала старшую сестру у окна: та не сводила глаз с дороги, словно ждала кого-то, совсем позабыв о шитье или об убегающем тесте.

– Да что же там такое? – шутливо прошептала Джо ей на ушко, когда Мег в очередной раз всматривалась в узенький переулок между их домом и домом Лоренсов. – Может быть, феи?

– Я думаю, ее заколдовали, – отозвалась Эми. – Или зубы болят.

– Нет, это, вероятно, лихорадка, – заметила Джо, подталкивая Мег локтем.

Мег покраснела, но ничего не сказала.

Уже не первый раз матушке приходилось возвращать девушку с небес на землю коротким «Мег», произнесенным твердым, но спокойным голосом, и тогда Мег, вздрогнув, возвращалась к своим обязанностям.

Какими невыносимыми становятся влюбленные девушки! Джо выходила из комнаты, громко топая, всякий раз, когда на лице Мег застывало это мечтательное, отсутствующее выражение. Из-за Джона Брука! Такие чудачества подходили для романов, а не для реальной жизни с ее домашними заботами и необходимостью зарабатывать деньги.

– Джон Брук даже не главный герой, – фыркала Джо.

И если Джо уже начинала терять терпение ото всех этих ахов и вздохов в доме, то Эми разрыдалась от зависти, когда Мег рассказала ей про Герцогский бал и Леди Хэт, музеи и оперу, про залы из хрусталя и мрамора.

– Ах, Мег! Как же тебе повезло, что ты это видела! Мне никогда не попасть на нечто подобное, никогда!

И только обещание, что она, став чуть постарше, тоже сможет надеть серебристое платье а-ля полонез от «Дома Уорта», (и все девушки Конкорда будут ей завидовать), показалось Эми достаточно веской причиной, чтобы прекратить стенания.

– Я надену его со своей лучшей розовой лентой, – сообщила она, снова и снова разглаживая ту ладонью на обеденном столе.

– Не наденешь, – заявила Джо. – Потому что, если это сумасшествие будет продолжаться еще хотя бы неделю, ты протрешь в ней дырку!

Но это не помогло, а тот факт, что рассказывающая Эми о балах Мег была лишь старшей версией ее самой, заставлял Джо беспокоиться еще сильнее.

Ее стала раздражать даже мама. Та каждый день приносила ей тост, интересуясь:

– Что, дорогая, как продвигается твоя книга?

– Замечательно, – иногда отвечала Джо.

– Хуже некуда, – говорила в другой раз.

– Так же, как и вчера, – не выдержала в конце концов она, потому что независимо от того, был он там или нет, в вопросах матери слышался мягкий упрек в том, что роман до сих пор не дописан.

Даже Ханна, служанка, постоянно расспрашивала ее о нем: ту, к примеру, интересовало, кто из героев умрет, а кто нет.

– Только не мои девочки, Джо. Ни ты, ни Эми, ни Мег. Я такого больше не вынесу, даже если это останется в книге.

И если Джо заверяла их в чем бы то ни было, сразу же начинали сыпаться новые вопросы.

– Не знаю я! – возмущалась Джо. – Пожалуйста, оставьте меня в покое, чтобы я могла сама решить!

Это было правдой.

Она и в самом деле ничего не знала о судьбе своих персонажей.

Пока.

Если повезет, подходящий конец придет ей в голову на днях. Во всяком случае, она на это надеялась.

Джо продолжала пытаться уловить нужные мысли, прячась ото всех на чердаке и строча как можно быстрее новую версию книги, в которой было бы меньше женской храбрости и больше опасностей.

Она снова поженила Мег с Бруком, подозревая, что на сей раз никто из них возражать не станет, но это показалось ей слишком скучным.

Поэтому решила, что он погибнет на войне. Подобно лорду Байрону, сражаясь за свободу дальних стран. Геройской смертью. Должно же в жизни старины Брука произойти что-то поинтереснее болтовни на древнегреческом и хождения в гости к ее сестре, чем он занимался ежедневно, если не уезжал в Бостон. Шел по извилистой тропе вдоль забора, чтобы сидеть потом в гостиной с Мег и пить чай.

Заполняя собой прореху, которую оставил Лори.

Джо не могла представить, откуда они берут темы для своих бесед. Так часто можно говорить только о погоде.

И о балах!

На страницах романа Джо сделала их будни куда более захватывающими. Она отправила Лори в университет, а Брука – в иностранную армию, присовокупив к этому трогательную речь Мег, которая молит его остаться. На следующий день разорвала страницу в клочья и описала, как Брук разбивает Мег сердце, случайно упомянув о недавнем визите к одной светской даме, обратившей на него внимание. (Исходя из того, что ей стало известно о Герцогском бале от Мег и Лори, эта часть романа была не совсем выдумкой). После чего вернула Брука с войны домой раненым в бою калекой, не способным работать и содержать свою молодую жену.

К концу первой недели пальцы Джо были перемазаны чернилами. По итогу, в истории Мег и Брука она сделала выбор в пользу обычной свадьбы, дописала роман и отослала его Найлсу.

Тот сразу же вернул его обратно.

Подобная концовка была названа «слишком хорошей» на его вкус, как издателя, и тогда она с досады убила Джона, оставив безжизненное тело лежать на поле брани, и сделала Мег вдовой.

В этот раз обошлось без близнецов, что оказалось к лучшему: так Мег будет проще снова встретить любовь. Надо же оставить ей хоть какое-то утешение.

Но когда пришлось выбирать нового жениха, у Джо не нашлось ни одной идеи. Идеальный мужчина для ее дорогой Мег просто не приходил на ум. Возможно, Лори стал бы подходящим вариантом: они с Мег неплохо ладили в Нью-Йорке, чтобы Джо на минуту смогла поверить в их возможное, более чем дружеское будущее.

Но отчего-то ей так больше не казалось.

Джо теперь считала свою сестру слишком хорошей для ветренного мальчишки, который явным образом флиртовал с Леди Хэт прямо у нее под носом, а потом осмелился претендовать на то, чтобы Джо хранила ему верность до конца своих дней. Он сам не знал, чего хочет или кого. Совсем как она.

Ах. Мужчины!

Как же такой простушке, как Джо Марч, его разгадать?

Поскольку Лори наказывал ее за то, что ей хотелось быть собой и заниматься любимым делом, чего не дозволялось ему, она решила заставить его литературного двойника страдать и лишить того счастливого конца.

Джо окончательно вычеркнула его из продолжения романа, отослав в Лондон работать в дедовой фирме, чем обрекла на безызвестность.

– Критян, – как сказала бы Эми.

Назначив ему столь справедливое наказание, Джо почувствовала, – даже если совсем чуть-чуть, – что работать стало как-то легче.

Как