— Не забывай, кто здесь альфа. Отец скорее им обоим шеи свернет, чем допустит междоусобную грызню. После недавних событий, единство — наша главная защита.

Они опять делали это, говорили в моем присутствии так, будто меня не было или словно я должна была заранее знать смысл их слов и используемых понятий.

— О каких событиях собственно речь?

Три пары глаз обратились ко мне в недоумении. «Да, да! Это я, и я ни слова не понимаю из того, о чем вы говорите!» — хотелось мне с обидой выкрикнуть в ответ на это выражение неловкости на их лицах.

— Вообще, мы не должны это обсуждать. — Понизив тон почти до шепота ответила мне Илана. — Общим советом было принято решение придать забвению некоторые имена и даже целые кланы. Это все разобщает и без того немногочисленные стаи…

Риа закатила глаза.

— О, боги. Но ведь всем и так ясно, что нельзя вот так, по щелчку вычеркнуть целые десять лет непримиримой борьбы. — Она взяла меня под руку и увела чуть в сторону, чтобы ее слова уж точно не коснулись чужих ушей. Сказала снисходительно, будто разжевывая для настырного ребенка: — Мы не так давно вели настоящую войну и далеко не все кланы ее пережили. «Ничто не ново под луной» — как говорил Шекспир, просто сторонники старых порядков слишком долго не могли смириться с новыми реалиями. В общем-то тебе и не нужно вдаваться в подробности, так что пропускай мимо ушей, особо не бери в голову, а лучше вообще ни о чем таком не спрашивай. Знаешь, для непосвященной на тебя и так многое свалилось, так что вот тебе бесценный совет мудренной опытом женщины — не забивай себе голову и плыви по течению. Уф… знала бы ты, как я тебе завидую. Как все мы тебе завидуем! Вот, хоть посмотри на Илану. Она ведь тоже истинная, но из кожи вон лезет, чтобы набиться к тебе в подруги. Но я бы на твоем месте к ней присмотрелась — она из Облачной долины, ее клан был среди тех, что помиловали. Пф… грязные притворщики. — Фыркнула Риа, зло сверкнув глазами в сторону девушки и тут же сладко улыбнулась ей, подняв бокал и сделав следом большой глоток. — Быть истинной… это как стать живым воплощением богини, особенно если твой мужчина занимает такое положение, как Егор. Рядовые оборотни пылинки со своих лун сдувают, но у них нет даже части тех возможностей, которыми располагает твой мужчина. Просто не торопись, отдайся воле чувств, и ты сама не заметишь, как все нужные тебе знания о нашем мире сами придут. Тогда и ничего лишнего не набьется в твою милую головку!

То, с какой «материнской заботой» она убрала от моего лица локон и погладила по макушке, мне совершенно не понравилось. Что же, я в ее понимании слишком глупа, чтобы понять? Но вместо того, чтобы выразить свое недовольство, я, подражая ей, вымученно улыбнулась. Не хотят говорить — не надо. Расспрошу Егора, он же заявил, что между мной и ним не может быть секретов, значит пусть соответствует.

От разговоров о моем «Лунном Венчании», которое по словам Иланы должно было пройти совсем не так жутко, как получилось благодаря этому таинственному Дану, мы — я, две фурии и подобострастная Илана, плавно перешли к обсуждению «постельных умений». И это уж совсем было ни в какие ворота!

Ну, неприятно мне так запросто, с едва знакомыми женщинами обсуждать настолько интимные вопросы. Однако, соскочить с темы, как бы я не пыталась, мне не дали. Казалось это было всем, что интересовало дам из «высшего подлунного общества» — мужики, секс и сплетни о том, чьи самцы с кем спят. Да, было и такое! Как я узнала, ввиду особой исключительности истинных пар и сложности их поиска, оборотни, которыми к моему разочарованию оказались только мужчины, заводили себе как минимум одну, а временами и с десяток любовниц. В этот момент мне жутко захотелось расспросить моих новых знакомых про некую Зану, фото и вещи которой все еще не давали мне покоя. Но Илана настойчиво завела разговор о поиске жениха для своей племянницы Мары. Девушке, за время ее пребывания здесь, уже поступило с десяток предложений о покровительстве. Вот только радушная «тетушка» не оставляла надежды, что родственница встретит своего истинного, хотя надежда на то и таяла с каждым днем.

Ох уж эти трагедии замкнутых женских мирков! Мне, человеку в буквальном смысле «со стороны», было не просто дико, а даже противно слушать о том, с каким подобострастием обсуждалась тема принадлежности к мужчинам… будто каждая из них была вещью, приложением к великой божественной сущности оборотня, а не человеком. Нет, я никогда не придерживалась радикальных феминистических взглядов, но эти дамы весьма конкретно сравнивали себя с вещами, будто какие-то средневековые матроны, для которых нет большей в жизни радости, чем сытно накормить и ублажить мужа. Я с таким положением дел мириться не хотела и не собиралась. Слушая женские разговоры вполуха, уже планировала план своей обстоятельной беседы со Зловским, и то, как нарисую границы, которые ему придется соблюдать, к чему бы он там не привык в их чрезмерно патриархальном волчьем обществе!

Улучив момент, я едва ли не сбежала на веранду от своих новых вынужденных подруг. К звездам и тишине, туда где можно сделать глоток воздуха и собрать воедино мысли. Мне было душно рядом с ними и десятком других женщин хихикавших, шептавшихся друг с другом и неторопливо вкушавших вино и разные угощения, выставленные на шведском столе. Красивые, ухоженные, нарочито счастливые… они казались мне фарфоровыми куклами, а я среди них словно была единственным живым существом, со своими собственными мыслями и желаниями.

Значит такой ты меня хотел видеть, Егор? Подобострастной, озабоченной только тобой одним и мелкими домашними заботами? Что ж, у меня для тебя плохие новости, потому что пусть мне и кружат голову твои прикосновения, но в клуб домохозяек я вступить не готова!

Как говорится — легок на помине. Горячие руки легли на мою талию, а затылок обдало теплое дыхание. Тихий вдох… пожалуй, я почти уже привыкла к этому его маниакальному желанию ощущать мой запах. Что он интересно слышал в нем? Чем я таким пахла, что он и другие меня так настойчиво «нюхали» при встрече?

— Ты отличаешься. — Услышала я чужой, незнакомый мне голос. — Когда ты среди других это лучше всего видно.

Я отшатнулась, с силой сбросив с себя непрошенные руки