Странная, чудовищная притягательность этой сцены – я смотрел и не мог оторваться.

– Как вы думаете, они не проникнут сюда? – услышал я негромкий дрожащий голос и резко обернулся.

В темноте никого не было видно. Я достал пистолет и пошел на голос, пригибаясь под балками и обходя нагромождения досок, старые пыльные мешки... Мне пришло в голову, что чердаки наших домов – идеальное место для сокрытия следов преступлений. На них никто не поднимается годами. Убил человека, оттащил труп на один из чердаков, и можешь быть спокоен. Его долго не сыщут. Искать могут где угодно, только не здесь.

Я уперся в кирпичную стену. Значит, направление выбрано неверно.

– Почему вы не отвечаете? – раздался голос уже из противоположного конца чердака.

– Где ты?

– Здесь.

– Ты что, бегаешь от меня? – спросил я и тут же сообразил, что погорячился: мимо таких препятствий никому не удалось бы пробежать бесшумно.

– И не думал. У меня есть фонарик. Идите на свет.

Вдалеке возникло пятнышко света. Я пошел на него.

Это оказался ребенок – мальчик лет двенадцати, одетый в джинсы, кроссовки, свитер и куртку. Рядом валялся рюкзачок, похожий на тот, что я нашел в супермаркете, только другого цвета – темно-синий с коричневым.

Парень сиротливо сидел на каменном уступе, отгораживающем люк в другой подъезд. Когда я подошел, он торопливо осветил меня своим крошечным фонарем, встроенным в шариковую ручку.

Я остановился на небольшом расстоянии, стараясь не испугать его и давая возможность рассмотреть меня и ко мне привыкнуть. Не делая резких движений, убрал пистолет в кобуру.

– Что-нибудь видишь в этом свете?

– Например, то, что вы вооружены. Но безоружные сейчас на улицу не выходят, правда?

– Правда.

– Значит, я – исключение.

Он смотрел в сторону, механически щелкая кнопкой фонарика. Мои глаза, привыкшие к темноте, видели его профиль и челку на лбу. Я присел на корточки.

– Как тебя зовут?

– Митя, – сказал он совсем по-детски. – Да вы меня не бойтесь, я не вампир. Садитесь здесь. – Он похлопал по поверхности кирпичного уступа. – Удобнее, чем так... на корточках.

Он проследил, как я подошел и сел, и снова отвернулся.

– Вы не из Дозора? – спросил он.

– Митя, «Ночной Дозор» – это книга писателя Лукьяненко, – терпеливо сказал я. – Ну и фильм, конечно. А меня зовут Артем Александрович, и я обычный человек.

– Да? – сказал он без выражения, не оборачиваясь. – Жаль. Нам бы сейчас сгодился кто-нибудь... Медведь там, или Гесер... На крайний случай – Антон Городецкий[6]. Правда, он мне не очень нравится – ни по фильму, ни по книге. Это потому, что я не люблю актера Хабенского. А вы?

– Что?

– Вы как думаете: крысы не залезут сюда? Я маленький, они сожрут меня мигом.

– Никто тебя не тронет. И выключи фонарь, батарейку посадишь. – Он послушно щелкнул кнопкой последний раз и отложил фонарик. – А ты откуда здесь взялся, Митя?

– Все просто, – сказал он после паузы. – Папа собрался на дачу – проверить, как там наш дом после зимы... Он работает продавцом в спортмагазине на Котовского, и у него образовалось несколько отгулов. Мы взяли с собой бабушку, она сама захотела, а у меня каникулы, да и папе могла понадобиться мужская помощь. А мама не поехала – не смогла.

– Когда это было? – спросил я.

– Недели полторы назад... Или две, – ответил он, уставясь перед собой. – Несколько дней все было в порядке, мы прибирались, сушили дом, выгнали мышиное семейство. Там был совсем маленький, черный, мне понравился – но не оставлять же... На участке прибрались, крышу подлата... папа подлатал, я помогал. Потом папе позвонила на мобильный мама, но связь была очень плохая, папа бегал по участку и кричал: «Что? Не понимаю! Что?!» Когда связь прервалась вовсе, папа пошел в дом, к бабушке, они о чем-то говорили. Папа вышел, сказал мне: «Сынок, я поехал за мамой. Мы вернемся вечером... ну, максимум завтра с утра». Сел в машину и уехал. Мы с бабушкой остались. Папа с мамой не приехали ни в тот день, ни на следующий, ни через день, ни через два. Однажды раненько утречком я поднялся, оделся потеплее, набрал в холодильнике продуктов – тех, что не тяжелые, да и пошел себе в город. Повезло: три остановки ехал на электричке. На одной из станций какие-то люди с оружием стали выгонять пассажиров. Я спрятался под лавочкой в углу, меня не заметили. Потом осторожно вылез, дождался, пока вооруженные люди построят и уведут пассажиров, вышел, подлез под вагоном – и бежать...

– Долго добирался? – спросил я.

– Долго, – сказал он. – Устал очень, замерз. Но не останавливался даже поесть, хотя хотелось. Думал, приду домой, отдохну, наемся... Страшно было одному. У Холодных озер вдруг две тетки за мной погнались – такие, в черном, как по телевизору показывают, знаете? Ну, им, понятно, за мной не угнаться, но бежали долго, путались в одежде, падали – и что-то кричали не по-нашему...

– Что дома-то? – спросил я.

– А нет дома, – сказал он. – Вовсе. Подзорвали. Те тетки, наверное, и подзорвали. Ни спасателей, ни пожарников, ни жильцов... Никого.

– А дом твой где, на той стороне? – не тот ли, подумал я, мимо которого я шел в первую ночь.

– Да нет. Здесь, неподалеку, на Симоняна. По пути в Нижний город. Я уж и к папе на работу сходил, в «Спорттовары». Магазин тоже... К бабушке домой родители не поехали, я там был, а сама бабушка на даче осталась... Так и брожу днем, а ночью – по чердакам. В подвалах страшно, везде крысы. Спать почти не могу, все прислушиваюсь: не взорвут ли дом подо мной? Артем Александрович... где мне их искать?

И он заплакал – тоненько и горько.

Я пересел поближе, обнял мальчика и прижал его голову к груди. Он обхватил меня руками и заплакал еще горше, с подвыванием.

– Все с ними в порядке, не переживай. Просто вы разминулись. Давай, Митя, договоримся. До утра ты тут пересидишь, а как рассветет, пойдешь по адресу, который я тебе дам. Там живет одна хорошая женщина. Скажешь ей, что я просил тебя подождать меня у нее. Она тебя покормит, ты отдохнешь... А там и я подойду. Станем твоих родителей искать вместе.

Он поднял заплаканное лицо.

– Не обманете?

– Нет, – сказал я. Но он все не верил.

– А та женщина, она вам кто?

– Мама.

– Она меня не прогонит?

– Мить. У меня сын – чуть помладше тебя. Твой тезка. Ее, между прочим, внук. Сама она много лет проработала врачом в детской поликлинике. Почему она должна тебя прогнать? И потом, ты же пароль ей скажешь...