Лена решила ковать железо, пока горячо. Нельзя было дать собеседникам опомниться и назвать идею нереальной.

— Да, и как сказала мисс Парк, это не должно стоить дорого.

Мистер Миллар был очень доволен сегодняшним визитом.

А Джесси смотрела на Лену как на укротительницу тигров.

— Не понимаю, как это пришло вам в голову… И вы представили меня в таком выгодном свете… — Она выражала свою благодарность, как собака, виляющая хвостом.

— Вы и в самом деле замечательный сотрудник, — ответила Лена. — Вы взяли меня на работу.

— Это лучшее, что я сделала за всю свою жизнь! — выпалила счастливая Джесси.

Лена похлопала ее по руке:

— Верно. Я думаю, торопиться с покупкой мебели не следует. Потратьте на поиски недели две. Такие дела спешки не любят. А у вас появится время лишний раз побывать дома.

Весь этот день ей пришлось притворяться.

Утром она сказала Льюису, что чудесно выспалась в его объятиях. Уверила Айви, что в ее должностные обязанности входят лишь уборка офиса и заваривание чая; хозяйке не следовало знать, что Лена устроилась лучше, чем Льюис. Провела тестирование нескольких клиентов, звонивших по телефону, а тем, кто приходил в офис, говорила, что возможности у них просто огромные.

Но что дальше?

За плечами Лены были долгие годы притворства. Живя в Лох-Глассе, она делала вид, что ей нравятся новые куртки лесорубов, которые по индивидуальному заказу приобрел магазин миссис Хэнли. Заставляла себя улыбаться, когда Лилиан Келли сплетничала о незнакомых людях, живущих в больших городах. Соглашалась с мясником Хики, что кострец хорош, а филей жестковат…

Притворялась, когда замечала на себе взгляд Мартина, зная, что он, как всегда, спросит: «Ты счастлива?» И старалась не заплакать.

Не притворялась она только перед своими детьми. Но все же сумела бросить их. Бросить ради того, чтобы последовать за Льюисом Греем.

Ей казалось, что после этого все изменится. Начнется новая жизнь, к которой она всегда стремилась. Появится новый ребенок, ее и Льюиса. А что из этого вышло? Ребенка она потеряла, муж и дети считают ее умершей, а она продолжает делать вид, что все хорошо.

Ей очень хотелось оказаться в маленькой хижине сестры Мадлен, чтобы откровенно поговорить, не слыша в ответ ни советов, ни поучений, но чувствуя поддержку. Если бы она могла повидаться со старой отшельницей, все стало бы намного понятнее. Но разве она признается монахине, что испытывает желание угодить мужчине своей мечты и отказаться от намерения сообщить детям, что она не умерла? Сестра Мадлен ей не поверит.

Лена вздохнула и постаралась придать лицу выражение, соответствующее характеру беседы с молодой женщиной по имени Доун, которая хотела получить место в офисе.

— Я ходила на множество собеседований, но едва люди меня видели, как тут же отказывали, — обиженно говорила она.

Доун выглядела как потаскушка: светлые волосы были темными у корней, ногти — грязными, а губная помада выделялась на ее лице кроваво-красным пятном.

— Вы чересчур броская, — деликатно сказала Лена. — У людей создается о вас неправильное впечатление. Для гостиницы нужно что-то более спокойное. Почему бы вам не изменить внешность? Попробуйте. Дело того стоит.

Девушка слушала ее как зачарованная. До сих пор никто не проявлял к ней такого интереса.

— А как ее изменить, миссис Грей?

Лена посмотрела на нее и, подумав, дала несколько разумных советов, обойдясь без критических замечаний.

— Поиски работы — примерно то же, что проба на роль. Представьте себе, что вы актриса. Нужно проверить, годитесь ли вы на роль, которую хотите получить.

Когда Доун уходила, чтобы заняться ногтями, прической и прийти завтра на репетицию в костюме, она смотрела на Лену с благодарностью, которая граничила с любовью.

— У вас потрясающее агентство, — сказала она, остановившись на пороге. — Не агентство, а место, куда хочется прийти снова.

Значит, они на правильном пути.

Льюис стремительно взбежал по лестнице.

— Сегодня ночью я буду работать на приеме! — выпалил он.

— На приеме?

— Да. Кто-то заболел, меня произвели из швейцаров в ночные портье.

— Будешь работать всю ночь?

— Да. Для этого и существуют ночные портье. Неплохой скачок по служебной лестнице, правда? — Он вел себя как породистый щенок, требующий похвалы.

Лена казалась спокойной. Да, администрация гостиницы увидела в нем человека, способного принимать гостей и решать любые проблемы. Что в этом удивительного? Гораздо удивительнее, что сначала его обрядили в форму швейцара. Такой мужчина заслуживал более высокого поста.

— Ты вымотаешься.

— Да, но завтра у меня будет выходной, — сказал он. — Ты сможешь сказаться больной и составить мне компанию.

— Тебе надо будет отоспаться.

— Мой сон в твоих объятиях будет гораздо крепче.

— Посмотрим, — улыбнулась Лена.

Отпрашиваться с работы она не собиралась.

Они вместе подбирали рубашку, подходящую его новой должности.

— Ты будешь скучать? Тебе будет одиноко? — не унимался Льюис.

— На первых порах да, потом немного отдохну и пойду изучать окрестности.

— Но только ничего не делай… не принимай необдуманных решений.

Она поняла. Он просит ее не звонить домой.

— Не волнуйся, — ответила Лена, — все решения мы будем принимать вместе.

Ей показалось, что Льюис вздохнул с облегчением. А потом сбежал по лестнице так же быстро, как и поднялся.

Лена закурила и глубоко затянулась. Наконец-то она осталась одна. Впервые за весь день. Никто не будет ее отвлекать и мешать думать. Но ее давили стены, оклеенные розово-оранжевыми обоями. Она вспомнила графа Монте-Кристо, камера которого с каждым днем становилась теснее. Похоже, то же самое происходило и с ее комнатой. Расстояние между столом и окном заметно сократилось. Когда сигарета догорела, Лена поняла, что не сможет пробыть здесь ни минуты.

Нужно спуститься к Айви.

— Извините. Я не хотела вам мешать.

— Не говорите так, милочка. Я люблю компанию. — Айви заполняла лотерейные билеты, указывая возможные результаты футбольных матчей на ближайшую неделю. Она уделяла этому много времени, рассчитывая сорвать большой куш. Это изменит всю ее жизнь. Она купит большую гостиницу на берегу моря, наймет управляющего и будет жить в собственной квартире на верхнем этаже, как подобает леди.

— Как ты считаешь, Коврик, я права? — спросила она старого кота. Тот довольно замурлыкал в ответ.