а вместо этого он каждый год встречается с новой девушкой, со своего курса или нет, но все эти девушки моложе его.

– Да, правда, я ошиблась на его счет…

– Вот, но не всегда рядом может оказаться человек, который подскажет тебе что-то, чего ты не знаешь, заставит посмотреть на вещи с другой стороны, не дать ошибиться, не позволит попасть впросак.

– Да, это правда.

– Ты, может, точно так же думаешь, что я бабник, и потому не доверять мне, думаешь, что я говорю все это только для того, чтобы впечатлить тебя, а не потому, что правда так думаю… И я хотел бы убедить тебя в обратном…

Ники улыбается:

– Ты подарил мне красивый цветок.

– В девятнадцатом веке так было принято при дворе.

– Неужели?

– Еще говорят, что такой цветок был символом чистой и бесконечной любви. На гербе Маргариты Орлеанской были изображены цветок бархатца, который вращался вокруг солнца, и девиз: «Я не хочу следовать за этим солнцем». Но это еще и просто красивый цветок, и…

– И… – Ники уверенно улыбается. – И этого было достаточно, чтобы все исправить… без лишних слов.

– Но это не так! Я был неправ, я ушел, а потом так разнервничался, вспоминая историю профессора и Лючиллы, а тот факт, что ты увидела в нем чувствительного и невинного человека, раздражал меня еще больше… Я был неправ, я потерял над собой контроль, бросил твою сумку, бросил тебя там одну, не пошел с тобой записываться на экзамен. Я хотел этого больше всего на свете, но все пошло не так, это я все испортил…

Ники не знает, что делать, она немного смущена.

– Я думаю, что ты слишком серьезно к этому относишься… Теперь я чувствую себя виноватой…

Гвидо улыбается:

– Да, но ты не дала мне цветок в утешение…

– Не настолько виноватой.

– Хорошо. У меня тут мотоцикл поблизости. Можно проводить тебя домой?

Ники молчит несколько секунд. Слишком долго.

Гвидо понимает, что не нужно настаивать:

– Давай хотя бы проедем вместе часть дороги к пьяцца Унгерия, нам же по пути, верно?

– Хорошо. – Ники открывает багажник, берет шлем и надевает его.

Вставляет ключ зажигания, поворачивает его, загорается подсветка приборной панели. Мотор урчит. Черт. Он хочет проводить меня домой. Хочет какое-то время ехать вместе. И он знает, где я живу. Он попросил проводить меня. И на мгновение ее сердце бьется быстрее, но это странное чувство. Она пытается понять, расшифровать это. Страх? Тщеславие? Неуверенность? И в этот момент рядом с ней появляется Гвидо на «Harley Davidson 883».

– Красота, это твой?

– Нет, я его сегодня утром угнал! – Он улыбается. – Конечно, мой… Я все еще плачу за него!

– Я тоже люблю мотоциклы. Не знаю, они дарят мне чувство свободы, ты никогда не стоишь на месте, сливаешься со скоростью, никто не может тебя остановить… Ты всегда свободен.

– Это и есть философия мотоциклистов. Заблудиться на ветру.

Ники улыбается, потом снимает мопед с подножки, глубоко вздыхает:

– Поехали.

Легкий ветерок словно упорядочивает ее мысли. Ники стала более спокойной, уверенной в себе. Это правда, он обо всем знает, еще и о том, что у меня есть парень. Ники едет тихо, Гвидо немного отстает, время от времени его лицо мелькает в зер-кале скутера. Она смотрит на его волосы, прячущиеся под шлемом, прямой нос, изредка появляющуюся улыбку. Он заметил, что Ники смотрит на него. Она улыбается в ответ, переводит взгляд на дорогу. «Конечно, он хороший парень. Одно можно сказать наверняка, будь я на месте Лючиллы, я бы никогда не бросила его ради профессора. Но он говорил, что мы ничего не знаем наверняка и иногда позволяем внешности другого человека влиять на наше суждение. Точно. И если за этой улыбкой скрывается плохой человек, эгоист, в которого ты однажды влюбишься, то ты пострадаешь…»

«Ники! – в ее мысли врывается этот отчаянный возглас. – Что ты делаешь? Какая тебе разница, какой Гвидо на самом деле?» И вот уже птицы-мысли опять вернулись и расселись по веткам. «Что скажешь? Что тебя беспокоит? Ты ничем не рискуешь. У тебя есть Алекс. У тебя хватило смелости, ты прыгнула, ты рискнула и теперь счастлива». Ники останавливается на светофоре на виале Реджина Маргарита, горит красный. Гвидо тормозит рядом.

Ники указывает ему на конец улицы:

– Я на следующем повороте вправо…

– Да, я знаю. А мне прямо. Я живу на виа Барнаба Ориани.

– Правда? Не так уж и далеко.

– Да. И правда. – Гвидо улыбается. – Может, я как-нибудь заеду, и мы поедем в университет вместе.

– О… – Ники на секунду теряется, но потом находит верный ответ. – Я до сих пор не решила, какие курсы хочу пройти… – Она видит, что Гвидо собирается сказать что-то еще, и находит оправдание, которое ей самой не очень нравится. – А после занятий я еду к своему парню или в тренажерный зал… Или встречаюсь с друзьями… Так что не могу ни от кого зависеть. – Она замечает, как гаснет зеленый сигнал светофора. – Пока… До скорой встречи.

И срывается с места на полной скорости.

Гвидо сразу за ней, они вместе едут по улице. И он настаивает:

– Но… – говорит он ей, – это все так рутинно, разве нет? А так появилось бы хоть какое-то разнообразие…

– Жизнь длинна и прекрасна своей неожиданностью.

Затем Ники поворачивает направо. «Последний взгляд, улыбнись и езжай, у нас разные дороги. Да, что-то такое, в духе Эрики, это было бы прекрасно. Я уверена, что так начнется ее новая романтическая история, а Джо будет и дальше жить своей жизнью. Ненормально, что они оба продолжают страдать. Они расстаются, и обоим становится лучше, а пока она одна, то встречается с кем-то другим и никогда ничего не говорит Джо. Понятия не имеет, чем занят в это время он. Но почему люди так любят ранить себя? Почему не могут найти равновесие? Если ты больше не любишь человека, ты должен сказать ему прямо, нельзя постоянно держать его на поводке только из-за своей неуверенности. Что может произойти дальше? Только расставание… Все остальное – просто жизнь…» Она идет дальше… Дальше.

И Ники спокойно едет к дому, наслаждаясь ласковым ветерком, ни о чем не думая, ощущая только счастье и безмятежность, как бывает, когда два этих чувства обрушиваются и вытесняют ревность, зависть, заботы и заставляют ощутить себя в центре мира. А ты даже не знаешь, откуда взялось такое идеальное равновесие, о котором и подумать страшно. Тебя удивляет, какое это редкое и причудливое мгновение, странный, утонченный аккорд, повинуясь которому мир вдруг