— Беру решку, — отвечаю, повернув голову к нему, и уже через секунду я мычу от удовольствия, когда губы целуют шею и спину, а руки сжимают бедра. Он не резкий сегодня, как это было вчера, и даже не такой дикий. Он… осторожный? Не знаю. За пеленой возбуждения мне сложно понять, что происходит. Просто дико приятно, даже голова кружится от сумасшедших эмоций.

Артем не спешит вставать и идти к тумбе за презервативом, не торопится в принципе ни с чем, он… Он касается пальцами, все так же целуя кожу на шее. Касается осторожно, медленно проводя по клитору и половым губам, кажется проверяя мою отзывчивость.

И я отзываюсь. Потому что внутри уже лава кипит, потому что огонь такой силы, что даже больно.

Он вводит в меня сразу два пальца, но боли и дискомфорта нет: я так сильно возбуждена, что естественной смазки хватает с лихвой.

Но эти руки… Еще одно незаконное, за что легко можно подать в суд.

— Черт, Савельев! — прогибаюсь в пояснице и поджимаю пальцы на ногах — хорошо неистово. Он двигает пальцами, сгибая их, а у меня внутри все в ритм его руке сжимается, посылая под веки искры.

Всхлипываю, чуть ли не хнычу, потому что то, что он делает, — слишком. Слишком остро и приятно, слишком невероятно. В секунду мне кажется, что я снова сплю и что это очередной плод моей дурной фантазии, но нет. Все реально настолько, что сильнее некуда, потому что…

Потому что вторую руку Артем ставит у моего лица, опираясь на матрас, и я залипаю на его пальцы, понимая, почему же мне настолько хорошо.

— С такими пальцами и член не нужен… — выдыхаю, тут же громко застонав от новой манипуляции руками.

— Не говори так, Лиззи, он может обидеться.

Он натурально надо мной смеется, пока я тут распадаюсь на атомы в его постели. Это невыносимо. Я не понимаю, что он творит своими руками, но хорошо настолько, что даже плохо.

Волны внизу живота накатывают все чаще и интенсивнее, от возбуждения я прогибаюсь еще сильнее, чуть ли не стоя на четвереньках, пока этот змей-искуситель доводит меня до сумасшествия.

Хватаюсь за руку, которая опирается на постель рядом с моим лицом, и в порыве мощной волны оргазма переплетаю пальцы, выкрикивая имя Савельева.

Это точно невыносимо. Какой-то сюр, бред, чья-то игра. Не бывает так хорошо, правда не бывает!

— Ты в порядке? — спрашивает Артем, замечая, что я лежу без движения уже пару минут.

В порядке ли я? О. Я даже не знаю, как описать свое состояние.

— А ты? — поворачиваюсь, нахально улыбаясь, и натыкаюсь на прищуренный взгляд и хитрую улыбку. Пальцы — это прекрасно, конечно, но даже с оргазмом это больше похоже на прелюдию.

— Хочу сходить в душ. Если ты устала, я пойду один.

И он снова дает мне право выбора, окончательно добивая своей заботой.

Через пару секунд я, после посланной ему улыбки, болтаюсь на плече Артема по пути в ванную.

— А если еще и срач поможешь убрать, то я тебя до самого дома довезу, — говорит, закрывая за нами дверь в ванную.

Это сумасшедший день.

Но он нам подходит. Потому что мы сумасшедшие.

Егор

Сколько времени я бегал за Неженкой, чтобы сейчас чувствовать себя абсолютно счастливым? Все ее отказы компенсируются красивой улыбкой и сладкими поцелуями, которые мне дарит эта нежная малышка.

Давно мечтал, что приеду к ней утром и она сядет в машину без лишних слов. А она не просто садится теперь, а еще обнимает перед этим, целует сладко и улыбается, нос свой веснушчатый морщит.

Влюбился, как сопливый подросток, и ничего поделать с собой не могу. Да и не хочу. Зачем? Неженка моя теперь, только жить и радоваться осталось.

Утром она не могла дозвониться до подружки своей, панику разводила, что та пропала куда-то, но перед мамкой мелкую отмазала, настоящая подруга. А я не знаю, как сказать ей, что коротышка вчера к Саве поехала и, видимо, там и осталась. Я вроде как обещал мелкой молчать, и так про план завоевания Неженки проболтался, за что получил.

Слава богу, нашлась пропажа на второй паре, Алиса успокоилась и не хныкала больше, что ту убили и в лесу закопали. Я ей говорю, что не могли закопать, дубак на улице, земля промерзла, а она опять хныкать. Женщины…

После последней пары иду в аудиторию к своей маленькой, она пока вещи сложит, я успею уже двадцать раз туда-обратно сбегать. Хочу сюрприз ей устроить, а то у нас нормального свидания-то и не было до сих пор. То, что мы чувства обсудили в машине у меня, не считается. За девчонкой ухаживать надо, а то все мои попытки ее завоевать можно будет выкинуть на свалку.

— Его-о-ор, — улыбается моя ненаглядная и выбегает навстречу, сразу обнимая. Ну точно Неженка. Ластится, как кошка, постоянно, а я и рад, что не сторонится меня. Я бы вообще не отпускал ее никогда. Жалко только, что курсы у нас разные и учиться вместе никак не выходит. — Привет, — тянет смущенно, когда я при всех ее в губы целую. Стесняется, дурочка моя. А я не стесняюсь. Пусть все знают, что прелесть в надежных руках.

Неженка видит, как пара девчонок из ее группы смотрит на нас, и опускает глаза. Ну да, было дело, не сложилось у меня ни с кем из них, но зачем прошлое ворошить?

— Идем отсюда, — увожу ее за руку из аудитории и крепко обнимаю. Одеваемся в верхнюю одежду, еще пару раз успеваю своровать поцелуи с пухлых губ, и идем на улицу, чтобы уехать уже наконец. — Как день прошел?

— Без Лизки скучно, — хмурится прелесть и открывает телефон, тут же выкатив глаза. — Глянь!

На сторис у мелкой они с Савой стоят в лифте, кривляются в зеркало. Ну дает, сама себя спалила.

— Интересно, где это они… — думает вслух.

— Это лифт в доме, где Сава живет сейчас.

Неженка глаза округляет, а я прикусываю язык. Ну все, меня эта мелкая точно с костями сгрызет теперь. Надо Саве сказать, чтобы держал ее покрепче, если без друга остаться не хочет.

Малышка строчит Лизе, та почти напрямую говорит, что всю ночь у Савы пробыла, и я чуть не присвистываю: давно пора было. У Савы на дерзких вроде нее сразу встает, а тут еще и недоступная попалась, вообще прелесть. А если она в него не втрескается, чтобы не скулить потом о разбитом сердце, то