Ладно, сделаем вид, что поверим. Тогда проясните такой вопрос: где сам Бог этому учился? Затрудняетесь? То-то же...

Во-вторых. В Библии сказано: Ной прожил девятьсот пятьдесят лет. Считаете нормальным верить в откровенные сказки? Да подобное долголетие и через сто лет будет невозможно.

- Не верю! – коротко сказал максималист Гастон пастору Леду и исчез. Из его церкви, его паствы, его религии.

Навсегда...

Или все-таки не совсем «навсегда»? Сегодняшний вечер заставил Делакруа пересмотреть подростковые идеи насчет религиозных догм. Первый раз в жизни произошло с ним рождественское чудо. Прям как в кино с голодной сироткой, которую сердобольные прохожие подбирают с улицы и отводят в дом. Публичный.

В тот момент, когда Гастон меньше всего ожидал, бредя нагруженный сумкой из Монприза, сам Бог послал ему встречу с двумя крепко заблудившимися, молодыми бельгийцами. Не богатыми умом, но купюрами.

Тот самый Создатель, которого Гастон однажды заподозрил в отсутствии высшего образования, наконец, вспомнил про него и подал сигнал. Мол, не робей, брат, жизнь не так мрачна, как кажется одинокому, беззубому безработному в вечер Сочельника.

Доброе слово и мышке приятно - Делакруа воспрял духом. Из благодарности за подаренную надежду готов был пообещать вернуться в Богово стадо. По примеру заблудшего сына.

Благое намерение едва не затмилось подловатой мыслью. Насчет собственной небескорыстности: пообещал вернуться в веру только после полученного Свыше подарка. Вроде взаимовыгодной сделки с Небом получается. Сначала ты – мне, потом я – тебе...

Мысль дальше не развилась, заслоненная более насущной тревогой.

Присутствовала в голове одна маленькая загвоздка, от которой, ни много ни мало, зависело все: подвезти согласился, только бы аккумулятор не подкачал. Старый, лет шесть уже. Давно пора менять, да Гастон тянул до последнего. Известно – по какой причине. По самой древней, считая от момента изобретения денег.

Зачем их только в обиход ввели?! Создали проблему в глобальном масштабе. Разделили население планеты посильнее религиозных разногласий и расовых несовпадений. Подсадили народы на наркотически неизлечимую зависимость от монет и купюр.

Деньги превратились не столько в средство платежа, сколько в идею-фикс человечества.

С тех пор большинство людей едва дотягивает до зарплаты, не вылезая из долгов. Другое большинство хронически не имеет денег и приобрело из-за того комплекс неполноценности. Третье большинство живет с единственным желанием любым путем их заполучить, а лучше - украсть. И только мизерное меньшинство имеет финансов в достатке. Недемократично!

31.

Вернемся к аккумулятору. В его отношении Делакруа решил положиться на простонародное «авось». Перед лицом чудесной возможности заработать сотню не хочется думать о грустном. Сегодня в хэппи-энд поверить легче, чем в другие времена года. Небесный Вершитель Судеб не должен останавливаться на полпути: если поманил удачей, пусть она сопутствует до конца, не даст аккумулятору невпопад заглохнуть.

«Да, машина не подведет», - уверенно подумал Делакруа о будущем, как о свершившимся. От хорошего настроения, которое не помнил, когда испытывал в последний раз, он стал наивным до доверчивости. Уверился: ангел-хранитель не покинет, сопроводит до счастливого момента передачи денег. Их наличие в нагрудном кармане согреет сердце Гастона обещанием исполнить мечту. Аккумулятор тоже пусть участвует во всеобщем рождественском заговоре, не подводит хозяина, потерпит ломаться один денек.

Имеет же Делакруа хоть раз в жизни право на подарок Свыше! Тем более, что от собственной жены на Рождество ни разу его не получал. Хитрая змея. Вечно отговаривается, что мусульманка, католические праздники ей отмечать грех. А сидеть на шее у «неправоверного» мужа - не грех?

Не хочется портить настроение воспоминаниями об ошибках молодости, в частности о супруге-мавританке. Лучше помечтать - как распорядиться будущим богатством. Ох, даже не верится...

По пути к машине Гастон попытался закрепить победу. Приостановился.

- Может, сразу рассчитаемся? – забросил для верности наживку. Ясно: гости находятся в невыгодном положении, почему бы их посильнее не припереть.

Но Жюль находился начеку - именно на такой случай. Он Делакруа давно раскусил и не собирался еще раз попадаться в капкан его жадности. Еще неизвестно, что за машина у этого загребущего деляги, если вообще имеется. Что-то внешний вид его не вызывает доверия... Особенно по-нищему выглядящая куртка юбкой и непокрытая в непогоду лысина.

Сомнения подтвердились, когда они завернули за здание станции. В паре метров от угла стояло единственное авто, припаркованное у тротуара, припорошенное снегом. Спасибо другому фонарю, ярко сиявшему - далекому от мысли угасать, и собственной дальнозоркости Жюльен сумел прилично его рассмотреть.

И дрогнул изнутри, предчувствуя приступ разочарования.

Транспортное средства Делакруа, подобно хозяину, не производило впечатления благополучности: было невысокого роста, неширокое в плечах, по-хромому криво осевшее на рессорах. И непонятной марки происхождения.

Подойдя вплотную, Жюль разглядел сзади - на пятой дверце след от знака фирмы «Ситроен». Эмблема в виде елочки давно отскочила, незакрашенное место под ней заржавело и выделялось грязным пятном на светло-серебристом общем фоне. Который тоже не оказался идеально-гладким: краска в некоторых местах облупилась и потерлась.

Машина-карлик. Казалось, она создана не для пробегов по широкополосным трассам, а для обучения детей правилам дорожного движения на придетсадовской территории. Причем прилично пострадала от нарушения этих самых правил: «Ситроен» не имел живого места от вмятин и царапин.

Внешние следы подорванного автомобильного здоровья навели Жюля на подозрения насчет его престарелого возраста. Не менее ста двадцати лет - создалось первое впечатление. Которое, как известно, самое верное. Ну, для знатоков истории автоиндустрии сто двадцать - явное преувеличение, однако претензии по данному пункту не сюда. Вердикт: «Ситроен» выглядел далеко не новым и таковым являлся на самом деле.

«Развалюха, не проедет и пары километров», - испугался Жюль.

- Рассчитаемся на месте, - сообщил он так строго и безапеляционно, что Гастон понял: один раз повезло, второй раз – не рассчитывай.

Но не был бы он урожденным бретонцем, если бы не попытался настоять на своем, пусть с риском потерять последнее.

- Тогда аванс. Половину. Без аванса не поеду, - сказал он и красноречиво остановился, встав в начальственную позу «руки в боки».

Не будучи наивным от природы, Делакруа собирался проверить платежеспособность будущих пассажиров. Естественное желание с его стороны. Частенько приходилось Гастону слышать от коллег, которые бомбили на досуге, о недобросовестных клиентах-туристах. Подъедут и не расплатятся под смешными предлогами: «кошелек дома забыл, напишите свой адрес, я потом вышлю» или «кроме банковского паса нет налички». Сам был хитрован, попадаться на чужую удочку не собирался.