учнут. Надобно им арест Генина на иного переложить. Вдруг чего начнется и станут виновного искать, то скажут они, Волков Степашка заарестовал лекаря. А с них, что за спрос? Волков за все ответит!

— Вы предлагаете мне арестовать де Генина?

— Да, Степан Андреевич!

— Но он подданный французской короны!

— И что с того? — спросил Зотов.

— За него вступится Блументрост! Лейб-медик императрицы!

— Но ведь показали на сего лекаря! — Порфирий Кузьмич потряс опросными листами. — А стало имел он злой умысел! Сама государыня повелела сие расследовать! Что нам лекаришка? А ты Степан Андреевич, никак приятель того де Генина?

— Я знаю доктора. И что с того?

— Да больно заступаешься за него. Может, и ты знаешь чего? — хитро усмехнулся письмоводитель канцелярии и посмотрел на начальника.

— Сие дело поручено мне! — вскричал Волков.

— Но мы и помогаем, Степан Андреевич! — сказал Зотов. — Порфирий Кузьмич сию Дарью токмо ради тебя допросил.

— А коли Дарья токмо под пыткой то сказала?

— Али сказать желаете, что я ей сии слова подсказал? — спросил Дурново.

— Нет, — ответил Волков. — Того сказать не хотел. Но могла Дарья под пыткой и наклепать на де Генина.

— А не удивляет вас, что она жива и здорова нашлась, Степан Андреевич? Ведь сколь слухов пошло по Москве. Пропала де из домовины почившая стряпуха господ Кантемиров. А она в притоне воровском обреталась.

— Я сие выяснять стану, Порфирий Кузьмич.

— Но лекаря де Генина надобно заарестовать!

— Для сего его надобно поначалу найти, Порфирий Кузьмич. Я уже дважды был у него дома. Там его нет.

— Так в ином месте искать надобно.

— Может, вы знаете где? — спросил Волков.

— Так вы с ним приятели, Степан Андреевич.

На том разговор с Зотовым и Дурново кончился. Волков и Тарле прошли к кабинету, где обычно работал Степан Андреевич.

— Должен упредить тебя, Степан Андреевич, — прошептал ему на ухо Тарле. — Я знаю, что стряпуха Дарья мертва не просто так по случайности.

— Что? — Волков обернулся к Тарле.

— Пойдем в кабинет, и там я тебе все поведаю, Степан Андреевич.

Они прошли мимо караульных и укрылись за тяжелыми дверями кабинета Волкова.

— Так что ты слышал, Иван Карлович?

— Начальник канцелярии сильно желает действительным статским советником стать39. И к делу громкому он не прочь примазаться.

— Сие мне давно известно, Иван Карлович. Господин Зотов токмо о чинах и помышляет.

— Но не известно тебе, что Дурново случайно Дарью нашедший, пыточные сказки нарочно так составил! Для пытки призвал он палачей особых. Таких, что умеют жилы из человеков мотать.

— И они перестарались, коли Дарья померла.

— Нет, Степан Андреевич. Не перестарались. Эти палачи знают свое дело. И коли Дарья с пытки померла, то так было нужно господину Дурново. Они с Зотовым доложили наверх, что де они Дарью искали и нашли! Понимаешь, о чем я?

— Как не понять! Пропала из гроба стряпуха Дарья! Москва о том шумит. А статский советник Зотов её нашел! И вся честь ему.

— А стряпуху они, оболгав де Генина, отправили к ангелам.

— Порфирий Кузьмич мастер на такие дела. Мне ли того не знать, Иван Карлович. Но ты мне иное скажи. Что в книге, которую нам передал коллежский секретарь Карпов?

— Занимательная книга, Степан Андреевич. Но важные страницы намеренно кем-то испорчены.

— Но что в сей книге есть для нас важного?

— Написал сие бывший ворник Кантакузенов. И много он о вурдалаках размышляет, Степан Андреевич.

— Что нам с того? Все наши вурдалаки живыми людьми оказались, Иван Карлович. Тишка и Дарья. И оба ныне мертвы. Но уже по-настоящему.

— Насчет первого Тишки я бы того не сказал, Степан Андреевич. А вот второй точно мертв. В сем деле много тайного и неясного.

— Хочешь сказать, Иван Карлович, что в вурдалаков веришь?

— Хочу сказать, Степан Андреевич, что много есть в мире тайного. Того, что пониманию человеческому пока недоступно. Вурдалак не просто кровосос восставший из гроба. Сие сущность особая. И что есть «Aqua vitae»? Сие переводиться как «Вода жизни».

— И что есть «Вода жизни»? Имеешь ответ, Иван Карлович?

— Не имею, Степан Андреевич. Но думаю, что де Генину именно она и была надобна!

Степан Андреевич помолчал. Ведь говорили они с доктором о золотом эликсире.

Тарле продолжил:

— В книге рода Кантакузен о той воде много упоминаний есть. Привезли её в давние времена из земли египетской. Михаил Кантакузен привез. Привез и султану не отдал, хоть и пытали его крепко. Так осталась сия вода жизни в роду Кантакузенов.

— И эта вода жизни способна вернуть молодость?

— Так точно, Степан Андреевич. В том и есть её ценность. Ты хоть можешь представить, что это такое? Эликсир философов! У кого угодно голова закружиться.

— Так ты, Иван Карлович, думаешь, что за сими смертями в доме Кантемира стоит де Генин?

— Не знаю, Степан Андреевич. Но был у него интерес в доме у князя Антиоха. И не все он тебе рассказал. А при дворе, отчего этим делом многие особы интересуются? Не с того ли, что о воде жизни упоминание есть?

— Может ты и прав, Иван Карлович. Но помогать Зотову и Дурново «топить» де Генина я не желаю. Думаешь, стали бы они мне помогать, коли не нужда? Нет. Эти господа об себе токмо и пекутся.

— Они хотят, чтобы ты взял де Генина под стражу?

— Да. Сами мараться не желают. Де Генин это тебе не Дарья.

— Но у них в руках опросные листы Дарьи. И это можно повернуть как заговор против чести и престижа нашей государыни.

Волков ответил:

— А это как повернется, Иван Карлович. Зотов и Дурново и не хотят рисковать. Возьмут они доктора, а за него лейб-медики императрицы заступятся. И посол Франции заступится. У них же токмо слова беглой холопки. Потому сии господа и осторожничают. Потому и мне помогли с опросными листами. Надобно выяснить все про Дарью, Иван Карлович. Как померла и где тело.

— Все сделаю, Степан Андреевич…

***

3

Канцелярия юстиц-коллегии.

Волков и денщик Карпова.

Степан Волков хотел было уже уйти из канцелярии. Но караульный солдат вошел и сказал, что прибыл к нему гонец.

— Что за гонец? Откуда? — Волков не ждал гонца.

— Дак не понял я того. Вроде денщик он.

— Денщик? — не понял Степан. — Чей денщинк?

— Дак господина офицера Карпова.

— Карпова? Где сей слуга?

— Дак дожидаются вашего благородия.

— Сюда его!

Уставший мужчина в пыльных ботфортах (только с коня слез) вошел в кабинет чиновника.

— Ваше благородие! Прибыл я из деревни господ Кантемиров. И сразу явился к вам.

— Ты от его благородия офицера