дурак, Сильвеструшка. Скажу тебе, что надоумили тебя напасть на чиновника. И мне знать надобно, кто надоумил.

— И коли скажу что? Тогда как?

— Пытать тебя перестанут. То первое. Из узилища* (*Узилище — тюрьма) тебя освобожу. То второе.

— Из узилища?

— Мое слово верное.

— Но зачем тебе сие? Али не мечтал меня на плаху кинуть?

— Много раз про то думал, Сильвеструшка. И самое место тебе на плахе. Но нужен ты мне. И потому я дам тебе свободу. Но, ежели, ты все мои условия исполнишь.

Сильвестр все равно имена называть отказался. Его еще раз подняли на дыбу. Но он лишь плевался и ругал палачей. Крепок был мужик. Порфирию Дурново сие понравилось.

— А ну-ко, — Порфирий Кузьмич повернулся к пыточным людям. — Ну-ко оставьте нас с сим Сильвестром одних!

Все покинули пыточную.

— Ай, и молодец!

Сильвестр понял голову и посмотрел на Дурново.

— Чего сказал?

— Молодец ты, паря!

— Не могу понять тебя. Ты про что толкуешь?

— Дак про то, что не выдал ты тайны. А ведь знаю я, что скрываешь ты, Сильвестр.

— Знаешь?

— А как же! Ванька Каин наладил тебя на сие дело.

— И верно знаешь! Дак чего тогда мытаришь меня?

Дурново усмехнулся.

— Человек мне надобен среди воров и татей, Сильвестр. Ох, и надобен! И такой как ты человечек потребен! Но проверить тебя было надобно. На дыбе она самая верная проверка-то!

— Ох, и зверь ты!

— Дак как без того, Сильвеструшка? Станешь со мной одно дело делать?

Сильвестр Кольцо задумался. Глупо вот так помирать здесь в подвале. Ведь скоро огненную пытку к нему применят, али на доску с гвоздями поставят.

— Ты, вижу, немного прозрел? — спросил чиновник. — Понял, что я предложил тебе?

— Как не понять.

— Тогда говори.

— Дак согласен я.

— Молодец, все верно решил. Но скажи мне сперва, с чего это Ванька Каин тебя на сие дело сподвигнул? Насколько я знаю, ты под Ванькой не ходишь.

— Должен я Каину. Помог он мне, и я долг оплатить обещался. Он и приказал мне убить того барина Тарле и забрать у него книгу.

— И что за книга?

— Не помню того. И рази есть мне дело до книг? Не разумею я грамоты.

Дурново вызвал подручных палача и повелел пытки прекратить, Сильвестру раны мазать бальзамами и постелить ему солому в камере новую.

— Но ты обещал мне свободу, барин!

— Это будет! Будет! Но не сразу!

Сильвестра увели.

Дурново остался в каземате с подьячим Зубило. Сей подьячий зело наблюдателен. Про это Дурново знал лучше других. И сейчас мог что-то приметить. Надобно его услать подальше от Москвы на время. Но вот куда? И тут же хорошая мысль пришла в его голову.

— Ты, мил друг, позабыл, кто ты есть? — строго спросил Порфирий Кузьмич.

— Не позабыл того. Все исполнял, как ты приказывал!

— Смотри мне! — погрозил ему пальцем Дурново. — Не вздумай мутить.

— Дак я разве что сказал поперек?

— Ты хитрый лис. Я таких насквозь вижу, хоть и чин мой мал. Вот Сильвестр сказал ли тебе чего? Нет. А вот мне всё поведал. Всё. И без палачей.

— С пытки ничего не сказал, а тебе единолично поведал? — засомневался Зубило.

— Я знаю, как заставить говорить человека.

— И что сказал он, Порфирий Кузьмич?

— Ванька Каин его на то дело наладил!

— Каин? — переспросил Зубило.

— Именно Каин!

— Дак сбрехать мог Сильвестрка.

— Нет, — покачал головой Дурново. — Не брехал он. Каин сие затеял. Книга ему надобна.

— Книга? Да на кой Каину книга какая-то? Он и читать не могёт.

— Книга не ему надобна, а тому, кто стоит за ним!

Зубило знал, кто есть такой Порфирий Кузьмич Дурново. Это были глаза и уши самого начальника тайной и розыскных дел канцелярии генерала Андрея Ушакова.

— И кто за ним? — спросил Зубило. — Граф Дуглас?

Порфирий ответил странно:

— Что мне за дело до графа Дугласа? Мне та книга надобна. Слышишь? Не графу Дугласу. Мне.

— Дак что за книга, Порфирий Кузьмич?

— А сие не твоего ума дело!

— Тогда не возьму в толк, Порфирий Кузьмич, зачем Сильвестра мытарить, коли известно все? Коли известно тебе, что на дело его Каин наладил.

— Пусть помнит Сильвестр про дыбу. Мне такие крепкие людишки среди воров надобны. Сам знаешь сколь пользы от них поиметь можно. Но сейчас не это главное. Волков Степашка отправил в вотчину Кантемиров коллежского секретаря Карпова.

— Про то знаю, господине.

— Он что-то там надолго застрял. Не вернулся еще. Хотя его слуга уже здесь.

— Дак что там в этой вотчине, господине? Неужто и правда вурдалаки человеков мучают?

— Многие особы тем делом интересуются. И токмо наш Зотов не понимает ничего. Хотя может и он лишь дураком прикидывается. Может и он желает получить то, что там сокрыто. Ты вот что, Зубило, поезжай за ним тайно. И все узнай. Но делай так, чтобы про твои дела не знал никто.

— Мне ехать в имение Кантемиров?

— Да. Поедешь туда и все узнаешь сам. Мне верные сведения надобны.

— Сие не так просто.

— Я знаю, — ответил Дурново. — Потому и отправляю тебя…

***

2

Трактир «У Высокого моста».

Ванька Каин и Степан Волков.

Степан Андреевич за свою службу никогда еще не сталкивался с подобным расследованием. События разворачивались слишком быстро, одна картина меняла другую как в театре. И дело не переставало удивлять, преподнося неожиданные сюрпризы. Волков получил послание от самого Ваньки Каина. Вот уже от кого он не мог ждать приглашения, так это от знаменитого разбойника. Иное дело Профирий Дурново, который имел своих людей среди воров и был, как говорили, не совсем чист на руку

Но тогда многие чины сыскного ведомства были не те, что ныне. Чиновники принадлежали к дворянскому сословию, а Степан Волков был столбовым дворянином. Столбовые были не чата новым дворянам, титулы которых были пожалованы за недавние заслуги. Само слово «столбовой» происходит от Столбцов — давних списков о предоставлении привилегий и поместий с отметками об службе этих дворян. Волковы служили еще со времен Ивана Калиты. Потому как Дурново Степан со всякой сволочью не якшался.

Но сейчас Волков посланного от Каина выслушал. Ободранный мужик с сизым носом пьяницы передал ему слова разбойника:

— Будет атаман ждать тебя в назначенный час. Но приходи один, ваше благородие.

— А ты меня ни с кем не спутал?

— Нет, барин. Тебя знают у нас. Ты Волков Степан.

— Стало быть, я должен прийти один?

— Так, барин. Иначе атаман не выйдет к тебе.

— Но что ему нужно?

— Того не знаю, барин. Но говорит он дело важное