— Стена? — не поняла Джулия.

— Что-то мешает узнать о ней больше, либо она сама это скрывает, например за татуировкой — предположила женщина.

— Жалко ее стало, вы чем-то даже похожи, словно одну судьбу прожили, она с ребенком бежала, пыталась скрыться. Я только вижу страх, очень сильный страх, мешает, не дает мне увидеть от чего бежит, почему. Потом помню, что на машине уехать пыталась, последнее, что видела, это удар в голову, словно влетели во что-то и темнота — объяснила Руд.

На этом работа по расследованию преступления подошла к концу, женщины разошлись по своим углам, Джулия продолжила рассматривать последнюю фотографию, а Руд тут же уснула, видимо от непривычной нагрузки. Ближе к ночи этаж постепенно затихал, кто-то уже вовсю дрых на койке, кто-то молился, а кто-то играл.

На следующий день, после завтрака дежурный стал открывать камеры, колонна девушек медленно шла к выходу.

— Что происходит? — поинтересовалась Джулия и Руд.

— Работать идем, ты же на выходных практически к нам приехала, а будни у нас вот так проходят — сказала она.

К камере Джулии подошел дежурный по этажу и сказал:

— Миссис Леон, мистер Фейт ждет вас в комнате для переговоров — он открыл дверь и указал на комнату. Джулия направилась к Нику, оставив фотографии лежать в камере.

— Доброе утро, мистер Фейт — поздоровалась она, стоя у двери.

— Доброе, миссис Леон, проходите — сказал Фейт.

— Миссис Леон, на самом деле я пришел, чтобы забрать вас — сказал Фейт, закрыв за Джулией дверь.

— Уже? — спросила Джулия, предвидя свой скорый конец.

— Вас переводят в перинатальный центр, городской, естественно — он улыбнулся.

— С меня сняты обвинения? — спросила Джулия.

— Нет. Но это пока. Я работаю над этим, миссис Леон — сказал Фейт.

— Что мне делать? — спросила Джулия

— Сейчас вы вернетесь к себе, возьмёте свои вещи, если таковые имеются, я за вами зайду. Мне нужно будет тоже забрать кое-какие документы, связанные с вами — пояснил Фейт.

— Спасибо — Поблагодарила Джулия.

— Не стоит, тем более, что мы еще не сняли с вас обвинения. Мы лишь добавили других подозреваемых, это должно затормозить процесс — сказал Фейт.

Джулия проследовала к себе в камеру, из вещей она принесла сюда лишь книгу, оставалась еще вода с препаратами. Книгу она оставила для Руд, бутылку с водой просунула в ее же камеру. Спрятав заранее под одеждой пакет с лекарствами, она ждала очередного переезда, которых за последний месяц было слишком много.

Майкл сидел на работе, уставившись сонными глазами в монитор, ему было сложно сосредоточиться, кофе, которое он заливал в себя литрами, перестало помогать как раньше. Его могло вырубить прямо на рабочем месте, в метро приходилось стоять, иначе он рисковал проспать собственную обстановку. Ситуация в мире его вообще не интересовала, он стал менее трепетно относиться к своей работе. Например, когда он мог настрочить колонок в газете в полном соответствии с инструкциями, к которым он ни разу не прибегал, и которые кроме него никто не видел. На удивление со временем это оказалось гораздо легче. Единственной проблемой было то, что текст стал сухой констатацией факта, без небольшой художественной интерпретации и малой нотки сарказма. На работе Майкла старались не трогать лишний раз, со стороны он был словно куст, который постепенно увядал под палящим солнцем без единой капли воды, становясь с каждым днем все хуже и хуже. На самом деле внутри он надеялся на лучшее, веря, что сможет разрешить ситуацию. И если тело предательски подводило, то разум оставался холоден и трезв. Десятки кружек кофе уходили не на то, чтобы проснуться после кошмарной ночи, Майкл разрабатывал план, как им с Джулией можно спастись самим и сохранить ребенка. Пожалуй, мысли о ребенке больше всего выбивали его из колеи, ведь если бы с ним начались какие-то проблемы, то пострадать могли двое. После работы он брел на метро, в вагонах не было места, это была еще одна причина, почему ему приходилось стоять вплоть до своей остановки. Дома никто не ждал, темная квартира стала встречать его снова, как это было до прихода Джулии. Ее появление словно дало ему веру в жизнь, в счастливую семейную жизнь. Он ее получил, а то, что произошло сейчас, есть лишь испытание, которое они вдвоем должны преодолеть — думал он.

С каждым днем его сосредоточенность и холодный расчет все больше давали слабину, трещала по швам мысль, что с Джулией нормально обращаются. Он ненавидел себя, ненавидел саму ситуацию за беспомощность и невозможность как-то повлиять на происходящее.

В очередной раз, придя на работу, он уставился в монитор и стал работать с видом замученной овцы. В кабинет постучались. Это была Лизи, которая смотрела на него по-особенному встревоженно.

— Твоя жена на линии! — сказала она.

Майкл пулей долетел до соседнего кабинета.

— Алло, милая, алло! — кричал Майкл в трубку.

— Да. Майкл все хорошо — отвечала ему Джулия.

— Как ты? — спросил Майкл.

— Я в порядке. Ребенок тоже, с ним все хорошо — отвечала Джулия.

— Я рад! Очень рад! — облегченно вздохнул Майкл.

— А откуда ты звонишь? — спросил он

— Из роддома, я на обследование сейчас пойду — отвечала она.

— Тебя отвезли туда обследоваться и потом увезут обратно? Давай я сейчас приеду? — спрашивал Майкл.

— Нет. Все гораздо лучше, я останусь здесь вплоть до родов — отвечала Джулия.

У Майкла выступили слезы, он был рад, что с женой все в порядке, она жива.

— Я могу приехать вечером? — спросил он.

— Милый, конечно можешь. Я буду ждать тебя — сказала Джулия.

— Я люблю тебя, Юля так… — Майкл расплылся в улыбке. На том конце послышался старый женский голос.

— Кончаем болтать! Быстренько марш в кабинет — раздалось в трубке.

— Майкл, я буду ждать тебя вечером, целую, любимый — Джулия положила трубку.

Майкл вернулся к себе в кабинет, в голове бушевали эмоции. Казалось бы, он должен был вовсю радоваться, но жизнь научила не делать этого раньше времени, он будет радоваться, когда приедет к Джулии в родильный дом, который находился в часе езды. Сейчас ему оставалось работать, сохраняя спокойствие. Джулия жива, с ней все в порядке, значит, есть смысл продолжать жить и трудиться дальше.

Вечером Майкл поймал такси и поехал в перинатальный центр. Ему впервые никто не преграждал дорогу прямо у входа, никто не требовал с него денег за то, чтобы пройти и увидеться с женой. Наоборот, ему дали бахилы, чтобы он мог пройти к ней. На фоне последних