снимки, и отчаянно пыталась вспомнить, кого из трех женщин она могла видеть. Она вспомнила всех, но она не могла предположить, кто из них подходил к станку в ее отсутствие.

— Хорошо, отложим этот вопрос. Мы постараемся спросить вашего наладчика, может он что-нибудь вспомнит. Поговорим с директором и скорей всего вызовем самих подозреваемых на беседу и тогда, будьте уверены, миссис Леон, мы найдем ее — сказал Фейт.

— Хорошо — сказала Джулия.

— Второй вопрос дня, нам необходимо провести с вами пару тестов и сделать диагностику ваших умственных способностей, для того чтобы понять в состоянии ли вы сейчас воспринимать окружающий мир — Сказал Фейт.

— Ладно — согласилась Джулия. Набор вопросов в тестах казался не сложным, от нее не требовалось наличие каких-то знаний. Большинство опросников было о ней самой, о чертах характера, самочувствии, ощущениях. Тест на агрессию она посчитала, что решил добавить Хоуп из-за вчерашних разногласий. Как бы там ни было она прошла его успешно, ровным счетом, как и остальные. Это длилось больше двух часов. Некоторые вопросы повторялись по несколько раз, в некоторых тестах было по сто двести и даже триста вопросов, отвлекаться и делать перерывы запрещалось — на выполнение каждого теста отводилось определенное время. Когда с ноутбуком было покончено, Джулия облегченно выдохнула.

— Да, понимаю вас. Мне тоже приходилось часами сидеть над этими же опросниками — сказал Фейт, убирая ноутбук в чехол.

— Вы их разрабатывали? — поинтересовалась Джулия.

— Скажем так, дополнял — пояснил Фейт.

— И наконец, последний вопрос на сегодня — сказал Фейт.

— Миссис Леон, мой коллега вчера решил подшутить, однако признаюсь, его шутки и слишком личные вопросы были неуместны… — начал было Фейт.

— Мистер Фейт, я тоже приложила к этому руку. Он пусть не держит на меня зла. Оказавшись в моей шкуре, еще неизвестно, что бы он вытворил — сказала Джулия.

— Хоуп хороший человек, жизнь задела его так, что ему приходиться скрывать свои слабости за маской равнодушия — пояснил Фейт.

— Все нормально, не беспокойтесь — сказала Джулия.

— В таком случае, я спрошу. Могли бы быть среди ваших партнеров или посетителей той ДПХ лица, чьи взгляды отличались от общепринятых? — спросил он.

— Нет, не замечала — ответила Джулия.

— Тогда можете ли вы сказать подобное о своем муже, мистере Леоне? — спросил Фейт.

— Тем более нет, он отдан работе на все сто процентов. Я точно знаю, что Майкл не имеет сомнительной репутации — сказала Джулия.

— Ну, тогда на сегодня это все — Фейт встал и проводил Джулию до камеры.

— Мистер Фейт — обратилась к Нику Джулия.

— Да, миссис Леон? — спросил Фейт

— Могу я взять фотографии, мало ли я вспомню что-нибудь подозрительное — предложила она.

— Да, конечно — сказал Фейт и достал из портфеля файлик с фотографиями. Он протянул их Джулии, на этом их встреча была окончена.

У Джулии появилась идея, как можно обнаружить, кто же является настоящим преступником, или хотя бы попытаться. В соседней камере сидела Руд и что-то увлеченно читала, она перечитывала одну и ту же книгу второй день подряд. Джулия обратилась к ней с интересным вопросом.

— Ты можешь увидеть человека по фотографии? — спросила Джулия.

— Что-то конкретное узнать хочешь? — спросила Руд.

— В ходе следствия мы не смогли выяснить, кто их трех женщин мог совершить преступление — ответила Джулия.

— Детка, даже если бы я могла заглянуть в будущее и узнать, где можно найти этого человека, я бы не стала с ними работать, они гиены, хитрые, коварные, подлые и питаются падалью — ругалась Руд.

— Но ради меня — просила Джулия.

— Они скинули на тебя преступление? — уточнила Руд.

— Возможно. Кто-то из них — Джулия протянула фотографии трех женщин.

Руд взяла их и пододвинула стул к решетке.

— Давай попробуем — сказала она и села на табурет.

Поводив с минуту руками по фотографии и поелозив на стуле, Руд отодвинула его назад и продолжила уже на полу.

— Теплая — сказала она, водя руками с закрытыми глазами по первой фотографии.

— Чем-то приятным отдает. Надо получше посмотреть — сказала она и открыла глаза. Руд всматривалась в фотографию, порой казалось, что она вот-вот прожжет листок бумаги насквозь. Наконец, она сказала.

— Нет. Не она это. У этой девочки сейчас своих забот хватает, не до наших с тобой дел ей сейчас — сказала женщина.

Джулия протянула Руд вторую фотографию. Та снова села на пол и начала водить рукой по фотографии, закрыв глаза.

— Тепло, живая — говорила она.

— Как-то все быстро, в суматохе прям — сказала Руд и открыла глаза. Она смотрела на фотографию, словно читала с нее какой-то текст.

— У нее отец умер, горя много. Вот смотрю, чтобы она это горе на тебя не переложила — сказала Руд и замычала, потом пробубнила что-то на непонятном языке и, помолчав с минуту, наконец, сказала:

— Тоже не та. У нее отец умер, но там не насильственная смерть была. Плачет много, раздражение есть, обида какая-то на себя больше. Вреда тебе не сделала, крадет иногда — тут все видно, но тебе бы подлость она не сделала — заявила женщина.

Руд отдала Джулии вторую фотографию, собираясь начать работать с третьей.

— Вы не устали, у вас все в порядке? — спросила Джулия, видя, как Руд начало пошатывать.

— Не переживай, так надо — улыбнулась та и продолжила бубнить себе под нос.

— Ты знаешь, я почему-то не чувствую тепла — сказала она вдруг, взяв третью фотографию.

— Не поняла? — спросила Джулия.

— Не чувствую я ее среди живых почему-то. Надо смотреть — сказала Руд и открыла глаза.

— Все понятно. Нет ее, но было очень маленькое тепло. Не понятно мне — заявила она.

— А что с ней могло случиться? — не могла терпеть Джулия.

— Я попробую… — сказала Руд и снова впала в транс.

— Страх, бежит от чего-то. Боится, что за ней бегут. А ведь ее преследуют — Руд говорила с маленькими паузами после каждой фразы.

— Она не одна! — сказала Руд.

— Был помощник? — тихо спросила Джулия.

— Под сердцем тепло, и вот здесь — руд показала рукой на грудь, спустившись к животу. Джулия продолжала наблюдать. В соседних камерах тоже старались сохранять тишину, наблюдая за тем, что сейчас происходит.

— Маленькое тепло под сердцем — она открыла глаза и стала всматриваться в фотографию. Уж как она ее вертела, теребила, но не могла найти для себя какого-то ответа.

— Сирота — глаза, не видевшие маминой ласки. Боль в глазах и синяки на лице — ее явно били. А дальше не