дающие конкретные формы давно известны. Но их действия недостаточно, и эффекта взаимодействия эпизодов они не дают. Так вот писатель этот, уж не знаю по счастливой или по злой случайности, повстречался с одним химиком. Неизвестный он… Никакой… Но ему, химику этому, вроде как, бионизмы — кстати, чьи тоже неизвестно — контрабандой возят вещества, способные связывать те галлюциногены так, что картинка становится вполне осмысленной. И более того, можно даже задавать последовательность воздействия веществ на организм. Вы понимаете, фес Рондо?

— Это несложно для понимания.

— Как производят фигураты технологически, пока неясно. И с какой планеты или планет везут ингредиенты этой дури — тоже. Распространяется наркотик порошком в заклеянных эппендорфах, по книжке на пробирку. Правда, прошёл слушок, что для больших интеллектуалов, — профессор ввинтил в воздух указательный палец, — специально готовят полные собрания сочинений в литровых баклажках. Причём, есть одна особенность… Разумеется, одна из известных нам на сегодняшний день: фигурат действует правильно, если можно так выразиться, только если интеллект человека достаточно высок для понимания данного произведения. Чувствуете? То есть что видят люди с недостаточным интеллектом, даже страшно представить!

— Ясно, ладно. И где сейчас ваша ижэн, фес Кунда?

— Она пытается…

— Здравия и побед! — вклинился в разговор бодрый худощавый парень со щёточками чёрных усиков на остром лице, одетый в бледно-жёлтый рамантель городской полиции.

— Здравия и побед, корнет! — Рондо неловко отшагнул назад. «Что ещё за корнет?» — он слегка тряхнул головой и разочарованно поинтересовался: — А наших-то не было, что ли?

— Про ваших спросите у ваших, поручик, — парень добродушно улыбнулся и подмигнул мюр Ааль. — Ваши попросили наших прислать нашего криминалиста к вашему искачу, потому что у ваших ваши закончились — ни людей, ни роботов, — а нас у наших ещё есть. Поэтому на сегодня я ваш, хоть и не ваш. — За разговором криминалист успел собрать установку. Он, как фокусник, показал присутствующим пустые ладони, потом провёл пальцем по одной из затёртых выпуклостей на приборе, а второй рукой коснулся своего аласкопа. Над выпуклостью возникло серое облако. — Ну вот, здесь ничем не пахнет, кроме кроличьей сосиски, которую поручик съел… м… два часа назад. — Криминалист широко улыбался, приподняв брови и разглядывая реакцию «зрителей».

— Вы точно не из цирка, корнет? — презрительно спросил Рондо. «Клоун!» — зло подумал он. Ему не нравилось, что парень бесцеремонно ворвался и, очевидно, производит впечатление на мюр Ааль.

— По долгу службы, поручик, меня каждый день откомандировывают в какой-нибудь цирк. Где арена на сей раз? — парень озирался, продолжая улыбаться.

— Идёмте, — Кунда решительно направился в сторону хранилища эмбрионов.

— Стойте-стойте, профессор! — Рондо поймал его за локоть. — Дальше мы сами. Откройте шлюз для полиции. И, скажите, этот этаж весь занят лабораториями, клиниками и всяким таким?

— Во всём здании одни научные организации. — Профессор поманипулировал аласкопом. — Идите, шлюз распознает вас по шевронам.

Около шлюза Рондо охватило недоумение:

— Корнет, нам разве не требуется никакая защита?

— Да что ты, поручик! Мы ж здесь как дома!

Шлюз пропустил их внутрь. Криминалист снова включил свою бандуру и заугукал, всматриваясь в результаты:

— Ага, зашкаливают, так называемые, прочие вещества. Есть многократное превышение по известным веществам. Читать список? — кисло спросил он.

— Нет, не надо. А где источник, можешь определить?

— Сейчас включим объёмную визуализацию. Так, смотрим. Похоже, что источник не здесь.

— А это что за точка? Вот, в дальнем углу.

— Хм, увеличиваем. Смотри-ка, в стене микроскопическое отверстие. Нормально! Артнос, вообще-то, с такой точностью не работает.

— Ясно! — Рондо уже химичил с аласкопом. — Здравия и побед, старшина! Клиника профессора Кунды, помещение за внешним периметром. Схему я выслал. Код — ноль!

— Есть! Принял! Расчётное время пять минут!

— Принял! Отбой! Корнет? — Рондо посмотрел по сторонам. — Куда ты делся, клоун?

«Как это он так быстро смотал удочки? — изумился Рондо. — Удочки? Что это — «удочки»?» — Рондо вышел в коридор и вернулся к профессору:

— Как попасть в помещение за стеной хранилища?

— Ох, это долго, — профессор задумался.

— Сколько? В обозримом будущем можно добраться?

— Вход туда через соседнее крыло. И до него ещё… Полчаса, не меньше.

— Опоздаю. Тогда уже всё закончится. Ладно, отсюда посмотрим.

— Поручик! Приём! Мопкоманда на связи! — доложил командира мопкоманды, и аласкоп Рондо спроецировал изображение коридора и шлюза.

— Здравия и побед, бойцы! Командир, транслируйте видео на меня! — приказал Рондо.

— Принял! — Мопкоманда двинулась к шлюзу.

Рондо подозвал профессора и молча показал на проекцию. Шлюз приближался. Индикатор шлюзования переключился в крайнее, служебное, положение «всегда открыто». Бойцы проникли в помещение.

— Поручик! Отсюда кто-то бежал, такое впечатление, — доложил командир мопкоманды, пнув пустой пластиковый контейнер.

— Вижу, — Рондо сжал кулак и переводил взгляд с изображения помещения на проекцию карты. — Сейчас направо, вторая дверь налево и пять комнат насквозь.

— Принял! На месте!

— Что там у стены?

— Ничего.

— Постучите по стене.

— Точно, декорация, не капитал.

— Как убрать?

— Можно новый стахгель потестить. Но под вашу ответственность, поручик.

— Действуйте! Под мою ответственность.

Показался гофрированный рукав динококона. Из массивной перчатки брызнула бесцветная вязкая жидкость. В местах, куда попадали капли, декоративная стенка на глазах превращалась в пепел и осыпалась под ноги бойцов.

— Ну? Что там? — Рондо потирал ладони.

— Что-то по типу бокса биобезопасности, во всю стену. Внутри… канистры, что ли… Сейчас вскроем, посмотрим.

— Нет… Не надо… — Рондо разволновался и запаниковал. — Стойте!

Белые стены коридора и нежно-голубой потолок проваливались в бездонное чёрное пространство.

— Фес Кунда, что это! — Рондо пытался докричаться до удалявшегося вместе со светом профессора. — Мюр Ааль! — Изогнутая труба с прозрачными стенками то ли засасывала Рондо, то ли исторгала всех остальных, клинику и всё-всё вокруг.

— Это твоя мама! Вот! 1КAД377183! — будто из космоса ласково говорил профессор.

Мгновение спустя голоса превратились в неразборчивый бубнёж, потом в ровный гул, а после и вовсе стихли. Стало темно.

…

— Здравствуйте! — Кунда натянул улыбку и пожал руки супругам. — Мюр Хомут! Фес Камачо!

— Здравствуйте, фес Кунда! — оба благоговейно смотрели на профессора.

— Мюр Хомут, прошу вас, пройдите с мюр Ааль. Она вас подготовит, и мы проведём процедуру.

Женщины скрылись за внутренней дверью, за которой сию же секунду вспыхнул яркий свет. Кунда включил свой аласкоп и вывел медкарту.

— Фес Камачо, взгляните, все анализы в норме, противопоказаний никаких. — Камачо кивал и на глазах у него навернулись слёзы. — Мы провели генетическую ревизию и внесли коррективы, которые мы с вами согласовали. Вы всё помните? У вас два эмбриона. Одного мы имплантируем мюр Хомут, а другого заморозим на всякий случай.

— Да-да, профессор, всё помню, всё помню! — снова закивал Камачо.

— Тогда пройдите в палату, пожалуйста. Мюр Хомут минут