— Да не бзди, Серега. Разум так шутит. Шутки у него такие.

— Шутки дурацкие, — покачал головой Аллилуев и зевнул.

Прохоров тоже проглотил таблетку и, обернувшись, увидел, что у лейтенанта уже закрываются глаза.

— Ладно, парни, отбой. Вы уж извините, что так, все-таки объект секретный, — виновато развел руками Разумовский. — Мишка ваш выход проконтролирует. Бережно понесем, как хрустальный сервиз.

Разумовский не соврал. Вернули вещи, документы. В бардачке и правда нашлись новые удостоверения. На своем Прохоров все так же значился майором, как и Зельдин лейтенантом, а вот Аллилуеву присвоили старшего сержанта, и всю дорогу до города он негодовал по этому поводу.

В машине, в которой оказалась троица, был залит полный бак бензина. Открыв глаза, Илья первым делом осмотрел транспортное средство на предмет проколов покрышек, а подняв крышку багажника, удовлетворенно кивнул. Три Стечкина в кобуре, самое то для табельного оружия. Медленно вышедшие из авто товарищи принялись разминаться.

— Шеи не чувствую, — поделился Сергей, силясь размяться. — Как бешеный еж в загривок вцепился.

— Это, батенька, не еж, а остеохондроз, — издевательски прокомментировал Прохоров, тщательно скрывая то, что слабо чувствует отсиженную ногу. — Старость.

Лучше всех выглядел Игорь. Он был бодр, свеж и потому отправлен в обход по шоссе, чтобы убедиться в отсутствии вероятного противника или жилья. Нашлась и карта, и когда ее расстелили, вернулся запыхавшийся лейтенант.

— Докладывай, — кивнул Прохоров.

— Лес вокруг, товарищ майор, — отрапортовал Игорь. — Шоссе вроде свежее, без выбоин, но че-то немноголюдно. Мимо только легковушка проехала. Ни тракторов, ни рейсовых автобусов. Глухомань.

— Это хорошо, что глухомань, — Сергей размахнулся и отправил в полет носком ботинка подвернувшуюся так кстати еловую шишку. Лес стоял вокруг сплошной стеной, тихий, хвойный, пахнущий прелой хвоей и мхом.

— И что хорошего? — удивился лейтенант.

— Вопросов меньше. Кто, мол, откуда да зачем? Знаешь, это ведь в сказках люди в области хлебосольные. Там и банька, и сто грамм, и краюха хлеба. В реальной же жизни могут и на вилы поднять.

— Понял, — кивнул Зельдин. — Более вопросов не имею.

Когда все вооружились и разобрали документы, а примерное направление было наконец-то согласовано, друзья тронулись в путь. Судя по отметкам на карте, высадили их километрах в трехстах от Питера, ближе к Великому Новгороду, параллельно Московской трассе. Участок дороги, на котором оказались товарищи по оружию, планировался как подъезд к новому загородному комплексу, где в перспективе должны были отстроиться элитные коттеджи. Вывеска, которую проехали, именно об этом и возвещала, однако что-то в какой-то момент пошло не так, и сиротливая площадка посреди леса, обнесенная забором, так и осталась вырубленной в лесу уродливой просекой. Про себя Прохоров решил выяснить, почему это произошло. Видимо, меченосцы высадили их в непосредственной близости от своей базы и по своим каналам закрыли строительный проект, чтобы не привлекать внимание. Место то было стратегически верное. На расстоянии пары часов езды стоял град на Неве, опять же, курьер из столицы мог без труда проехать по федеральной трассе.

Асфальтовая полоска вскоре сменилась проселком, а тот в свою очередь превратился и вовсе в наезженную колею, по которой ранее двигался тяжело груженый транспорт, так что подвеске автомобиля, да и самим пассажирам изрядно досталось, прежде чем они выбрались на шоссе. Дальнейшее путешествие прошло без приключений, разве что при подъезде к Славянке друзья посетили закусочную, чтобы подкрепиться.

— Нас почти наверняка ищут, так что я бы не поехал через пост ДПС, — разумно заметил Зельдин, отправляя в рот кусок курицы в панировке. В кафе в этот день было людно, многие возвращались с дач, и потому помещение было наполнено шарканьем шлепанцев и криками детворы. Забрав свой заказ, друзья отнесли подносы со снедью в дальний угол зала и, расположившись за столиком, решили расставить все точки над «i».

— На тебе, Игорь, основная задача, — тихо, так, чтобы никто не слышал, произнес майор, однако детский гвалт внутри кафе чудесно скрывал их разговор. — Ты у нас пока на службе. Осторожно поинтересуйся, нет ли вокруг нас кипиша внутри ведомства и у смежников.

— А что мне сказать про отсутствие? Я же ни на телефонные звонки за это время не отвечал, ни контактов не оставил. За такое по голове не погладят.

— Ну, дадут по шапке и влепят выговор. Скажешь, что загулял с милой девахой, а может, и двумя. У нас коллектив мужской, поймут. Прилюдно не одобрят, но и порицать не станут. Понял?

— Да плевое дело.

— Теперь ты, Серега. Пробей по своим бизнес-связям, что они знают по поставкам нейрофонов. Мир-то имеет форму чемодана. Нам бы понять, где у этих чертей тут координационный центр.

— Думаешь, он есть? — брови Аллилуева удивленно взметнулись вверх.

— Да к гадалке не ходи, — отрезал Илья. — Ну не может широкомасштабная наземная операция не иметь наземную координацию. Там же нужно решения принимать, порой серьезные и быстро, а пока до штаба достучишься, тебе уже в тыл зайдут.

— И что мы хотим получить на выходе?

— Понять, как все работает. Я один хрен этим Меченосцам мало доверяю. Может, у координатора в кармане такой же парящий камешек.

— Понятно. Ты хочешь сделать в одиночку то, чего не смогла узнать сильная военная организация за последние десять лет.

— А вдруг? Никто же не предлагает брать их штурмом. Так, аккуратненько прощупаем почву, последим за трешерами, может, что полезное и выведаем. Никто еще от информации, которая способна нанести ущерб противнику, не отказывался.

— А ты что будешь делать?

— А я? — Прохоров нахмурился. Выходило, что ему самому действительно нечем заняться, и основная его миссия в заборе шмоток из квартиры да в простейшем навыке не засветиться. Ясно было, что трешеры обратят на него самое пристальное внимание, а заодно попытаются перекинуть в свою веру. Это для Ильи было фактом решённым, и оставалось предугадать, пойдут ли прихвостни чужих на вербовку, применят насильственный метод с нейрофоном или просто попытаются убрать. Последнее было сомнительным, майор все еще числился в рядах специального отдела, и его убийство вызвало бы резонанс в пока еще не до конца оболваненном, обществе, однако физическое устранение не стоило сбрасывать со счетов.

Разделились, договорившись встретиться через три дня ровно на том же месте.

Прохоров добрался до дома без приключений и еще несколько часов кружил по району, пытаясь заметить за собой слежку. Было это пустой тратой времени. Если кому и надо было его выследить, то наблюдение в первую очередь установили бы за квартирой, начали бы прослушивать мобильный и стационарный телефон, и, собственно, именно сейчас Илья занимался тем, что шел в расставленную ловушку. Телефон его, не в пример Крашевскому, новенький, блестящий, со стальным корпусом и большим экраном, был теперь выключен и лишен батареи. Сам же аппарат завернут в газету и аккуратно убран, еще рядом с кафе, в щель между зданиями. Это была, пожалуй, одна из немногих частиц правды, которая просочилась в кино и на телевидение. Любой телефон с подведенным питанием, пусть даже и в состоянии сна или полного отключения, без труда могли вычленить по передающим радиовышкам.