Так что лучше бы ей пожить в специальном лечебном заведении. Мы продали Наташину квартиру, и Сергей получил возможность начать свой бизнес, а я на мою часть денег открыл частную строительную контору, о чем всегда мечтал. Я ведь хороший архитектор, и заказчики повалили к нам толпой. Дела мои пошли в гору, так что я мог перевести Наташу в лучшую из клиник, находящуюся за городом. Собственно, у нее было все — книги, компьютер, друзья, прогулки, отличные учителя. Конечно, телевизор и радио.

Больных даже вывозили в город. Конечно, не всех и маленькими группами, но Наташа выезжала всегда.

И она никогда не выражала желания покинуть больницу. Она с удовольствием училась, все педагоги поражались ее способностям и жалели, что такая умная девушка тяжело больна.

Сергей Николаевич ненадолго замолчал, а когда заговорил снова, в его словах звучала нескрываемая горечь:

— Сколько раз я ругал себя, что не вошел в тот день в свою квартиру и не взглянул в лицо сопернику. По крайней мере я бы знал, кто он, что из себя представляет. А так мне в голову лез всякий бред.

Я даже убедил себя, что Наташа и в самом деле больна и болезнь эта у нее наследственная — от ее отца, которого я никогда не видел.

— А Наташа знала, что Сергей ее брат? — спросила Юля.

— Думаю, что да. Мы с ней об этом не говорили, но думаю, она поняла это. Женщина, вырастившая ее, должна была рассказать об этом девочке.

— А значит, она поняла и то, что вы изменяли ее матери, — нанесла Юля новый удар.

— Всего лишь раз! — возмутился Сергей Николаевич.

— Очень мило, — восхитилась Юля. — Значит, с Сережиной матерью вы были всего лишь раз и сразу же безоговорочно поверили ей, когда она сказала, что Сережа ваш сын, а вот Наташу вы сразу же стали считать чужой. Как-то не очень логично получается.

— Вы бы видели Сережину мать, — сказал Сергей Николаевич. — Жуткая зануда и выглядела, как треска. Кто на такую польстится! Разве что с пьяных глаз, как я, дурак, в тот раз. И потом, чего ради ей было тащиться за мной в другой город, ломать свою жизнь, если не ради того, чтобы ее сын имел отца?

— Не знаю, — с сомнением пробормотала Юля. — Но я бы на вашем месте провела, пока не поздно, еще раз тест на отцовство — на этот раз в отношении вашего сына. Вполне вероятно, что его результаты тоже окажутся для вас неожиданными.

— Какая теперь разница? — пожал плечами Сергей Николаевич. — Сережа умер, а я всегда воспринимал его как сына. Что теперь может изменить какая-то бумажка?

— Дело ваше, — легко отказалась Юля. — А ваша новая жена — Вероника — знала о существовании Наташи?

— Я ей не говорил, но такое не скроешь. Кто-нибудь обязательно проболтается. Вот Галина, например, знала, хотя никто ей не говорил. Вероника тоже могла догадываться, или ей проболтался мой сын или невестка. Но мы с женой никогда не говорили на эту тему. Сами понимаете, я в этой истории выглядел бы не самым привлекательным образом. И у меня к вам просьба, если вы уж всерьез занялись этим делом, постарайтесь в разговоре с Вероникой не упоминать о Наташе. Она все равно ничем помочь вам не сможет.

Легка на помине, в квартиру вошла Вероника.

Да, третья жена Сергея Николаевича была не просто хороша собой. Она была роскошна, она приковывала к себе взгляды. Сразу была видна, во-первых, порода, а во-вторых, усилия многих дорогих визажистов и стилистов. Высокий рост был дан Веронике от природы, все остальное она старательно, шаг за шагом вылепила сама. Зубы, волосы, кожа, грудь, бедра. Все было плодом кропотливого труда врачей, косметологов, массажистов, но результат того стоил. И одна лишь Вероника могла сказать, чего это стоило ей.

Даже милые веснушки на носике были тщательно подрисованы, сообразуясь с оттенком краски для волос.

— Ты дома? — воркующим глубоким голосом спросила она у мужа. — А кто это? — И в голосе Вероники послышались ревнивые нотки.

Сергей Николаевич поспешно представил жене гостей, но это отнюдь не сделало более приветливым ее лицо.

— Как, ты еще не готов? — возмутилась Вероника. — Ты ведь не мог забыть о похоронах. Я надеялась, что ты проследишь за всем сам, а не станешь сваливать на меня. Мы едем на Волковское кладбище, надеюсь, ты не забыл?

Видя, что они мешают, подруги поспешили распрощаться, решив побеседовать с Вероникой, когда та будет более расположена к разговору. Сейчас раздраженная красавица все равно ничего дельного им не скажет. Чтобы перекусить и немного отдохнуть, подруги вернулись домой. Но стоило им войти в дом и сунуть купленную по дороге пиццу в микроволновку, как раздался телефонный звонок.

— Алло, Юлька, ты где целыми днями шатаешься? — заверещала трубка Шуриным голосом. — Мы с Никитой тут с ума сходим от беспокойства. Решили уже, что и тебя прикончили. Звоним, звоним, а дома все никого. Где вы с Артемом болтаетесь?

— Нигде, — ответила почти чистую правду Юля. — А как вы добрались с дачи? Коля вас довез до дома?

— Да, спасибо ему. Кстати, эта девушка Маша очень странная особа. Как только мы въехали в город, она выскочила из машины у первого же светофора и бросилась прочь. Представляешь, не попрощалась, не поблагодарила, ничего. Только пятки засверкали. Можешь себе представить?

— Да, странно, — согласилась Юля. — А ты случайно не знаешь, где Коля?

— Конечно, знаю, — сказала Шура. — Дома. Я с ним только что разговаривала, думала, что он знает, где тебя искать. Все-таки мы все повязаны этим убийством.

— Убийств уже больше, — мрачно сказала Юля. — Галину тоже убили.

— Что?! — поразилась Шура. — Кто?!

— Не знаю.

— Юлька, слушай, а ты там часом не расследование затеяла? — осторожно спросила Шура. — Ты не вздумай, а то и тебя прикончат. Я так теперь думаю, что эта Маша не так уж и глупо поступила, удрав от нас. Телефон ее был только у Сереги, а он мертв. Вот и поди теперь найди ее.

— В милиции есть наши координаты, — сказала Юля.

— Да? А ты видела, как они записывали наши координаты? У меня, например, с собой не было никаких документов, у Никиты тоже, так они записали наши паспортные данные только с наших слов. Я могла назваться кем угодно. Конечно, мне это было не нужно, да и найти меня всегда можно через тебя.

А вот с Машей другое дело, мы же ее совсем не знаем. Она могла назвать любой адрес. Так что теперь ищи ветра в поле.

Закончив разговор с Шурой, Юля уселась за стол напротив Инны, мрачно уставившись на подругу.

— Ты чего такая хмурая? — спросила Инна, нарезая дымящуюся пиццу остроугольными кусочками.

— Мы упустили из вида одного из подозреваемых, — ответила Юля.

— Кого именно?

— Машу.

— Далась тебе эта Маша! — фыркнула Инна, с аппетитом вгрызаясь в свою порцию. — Серега был бабник, даже я это поняла уже через десять минут наблюдения за ним. А Маша была его очередная пассия.