— Ничего. Я с ней только вчера познакомилась.

— Неубедительно.

— А что вам надо? Чтобы я наврала?

Епифания выбралась из-за низкого столика и подошла ко мне.

— После того как я с вами вчера по телефону поговорила, мне позвонила эта ваша Крузмарк. Сказала, что она мамина подруга еще с незапамятных времен и хочет приехать повидаться. Я сказала, что еду в город, и тогда она предложила зайти к ней, когда будет время. И все. Ни про какого Джонни разговора не было, пока я не приехала. Это правда.

— Ладно, поверю на этот раз. Свидетелей все равно нет. Где ты ночевала?

— В отеле «Плаза». Я решила, что в таком шикарном месте никто меня искать не будет.

— И что, ты до сих пор там?

Епифания покачала головой:

— На такое у меня денег нет. Да мне и там страшно было: всю ночь глаз не сомкнула.

— Значит, здесь тебе не страшно. По крайней мере, когда я пришел, ты спала как сурок.

Она ладошкой разгладила лацкан моего пальто.

— С вами мне гораздо спокойнее.

— Ну да, я же ведь великий и бесстрашный сыщик!

— Не скромничайте.

Епифания взяла меня за лацканы. Она стояла совсем близко. Ее волосы пахли свежо и нежно, как чистое белье, высушенное на солнце.

— Вы должны мне помочь…

Я взял ее за подбородок так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза, и провел кончиками пальцев по ее щеке.

— Ты можешь пожить у меня. Все лучше, чем в конторе ночевать.

— Спасибо.

Это прозвучало торжественно и скромно, словно я был учитель музыки, похваливший ее за хорошую игру.

— Давай я тебя прямо сейчас отвезу, — предложил я.

Я припарковался почти что на углу Восьмой и Двадцать третьей, напротив старого Гранд-Опера, бывшего некогда штаб-квартирой железнодорожной компании «Эри». Цитадель, в которой забаррикадировался от разъяренных вкладчиков Джим Фиск[28]по прозвищу Транжир и в которой он лежал потом при полном параде после досадного инцидента с Недом Стоксом,[29]была превращена в гнездо местного отделения РКО.[30]

— А где тут гостиница «Гранд Централ»? — спросила Епифания, когда мы вышли из машины.

— Там, дальше по Бродвею, не доходя до Бликер-стрит. Только теперь он называется «Бродвей Централ». А в свое время его еще называли Ла Фарж.

— А вы много знаете о Нью-Йорке, — сказала Епифания, взяв меня под руку на переходе.

— Детективы как таксисты: работаешь-работаешь, понемногу географию и выучишь.

По дороге я выполнял роль экскурсовода, поясняя все и вся. Епифании нравилось быть туристкой, и она изредка поощряла мои старания вопросами.

Ей приглянулись чугунные украшения на фасаде старого торгового здания на Двадцать третьей улице.

— А я тут, кажется, и не была ни разу.

Проходя мимо ресторана Кавано, я заметил: «В сем заведении Джим Брэди[31]по прозвищу Брильянт окучивал Лиллиан Рассел.[32]В девяностых годах это был очень популярный район. Площадь Мэдисон была, считай, центром города, а на Шестой были все шикарные магазины: братья Стерн, Альтман, Зигель-Купер, Хью О'Нил. Теперь там склады, но дома-то все те же. Ну вот, здесь я и живу».

Епифания, запрокинув голову, с улыбкой оглядела викторианское великолепие Челси, воплощенное в красном кирпиче. Ей особенно понравились изящные чугунные решетки балконов, украшавшие каждый этаж.

— Где тут ваши окна?

— На шестом. Видишь, под аркой?

Довольно непривлекательный холл украшал камин, охраняемый грифонами из черного камня, но Епифания не обратила на него внимания, точно так же, как и на бронзовые таблички снаружи. Правда, появление из лифта седовласой дамы с леопардом на поводке заставило ее слегка изменить свое мнение о моем обиталище.

В моей квартире было всего-то две комнаты и кухонька с балкончиком на улицу. Не слишком шикарно по нью-йоркским меркам, но по личику Епифании можно было подумать, что она попала в гости к самому Рокфеллеру.

— Обожаю высокие потешки, — сказала она, вешая пальто на спинку дивана. — Чувствуешь себя важной птицей.

Я взял ее пальто и повесил в шкаф рядом с моим.

— Выше, чем в отеле «Плаза»?

— Почти. А комнаты здесь больше.

— Только бара внизу нет. Налить тебе что-нибудь?

Епифания одобрила мою идею, и я удалился на кухню, чтобы сделать нам виски с содовой. Когда я вернулся со стаканами, она стояла, прислонившись к дверному косяку, и рассматривала двуспальную кровать в соседней комнате.

— Чем богаты, тем и рады. Но ты не волнуйся, мы как-нибудь устроимся.

Я протянул ей стакан.

— Не сомневаюсь, — в ее хриповатом голосе прозвучал недвусмысленный намек.

Она пригубила напиток, сообщила, что коктейль что надо, и села на диван возле камина.

— А он работает?

— Работает, когда дров не забываю купить.

— Я тебе напомню. Грех таким камином не пользоваться.

Я достал из дипломата Циферову афишку и показал ей:

— Знаешь такого?

— Эль Сифра? Знаю. Он пророк или что-то вроде того. По крайней мере, сколько я себя помню, он у нас в Гарлеме подвизается. У него и своя секта есть, маленькая, но он везде проповедует: куда позовут, там и выступает. Хоть за Грейса,[33]хоть за Дивайна,[34]хоть для мусульман — все равно. Один раз даже в абиссинской церкви[35]выступал. Мне его афиши несколько раз в год присылают, а я их выставляю в витрине. Ну знаешь, как плакаты Красного Креста или фонда сестры Кенни.[36]Информирую общественность.