Маргуш сразу же помрачнел.

– Э-э-э, да это невозможно.

– Почему?

– На пристани множество ассирийских воинов и там сейчас та-а-акая охрана!

– Я согласен, они усиленно охраняют строящиеся триремы, а вот лес, предназначенный для их постройки, не настолько охраняем… И потом, ты, что же, Маргуш… ты думал, что мой господин тебе за просто так отвалит столько серебра? Ты подумай, как всё сделать наилучшим образом.

– Хорошо, я подумаю,– и Маргуш торопливо сгрёб все серебро, которое ему выложил на стол Икбал.

***

 Великан каждый день вызывал к себе финикийца Бааларата, и тот отчитывался перед новым губернатором Приморья, как идут у него дела. И в этот раз Бааларат как обычно появился утром перед Бел-ибни и доложил ему, что было сделано за прошедшие сутки.

 Полуголый великан в это время во дворе своей резиденции занимался физическими упражнениями. Он это делал каждодневно. Сейчас он тягал здоровенный камень, тренируя себя, и при этом его мышцы на руках так напрягались, что на них было жутко смотреть. Силища у генерала халдея была действительно неимоверная. Ну а камень, который он сейчас чуть-ли не шутя поднимал, наверное, весил не меньше четырёх талантов (что-то около ста двадцати килограммов).

 Великан выслушал финикийца и довольно хмыкнул:

– Значит ты говоришь, Бааларат, что первая трирема уже будет готова к концу следующей недели?

– Да, господин! Уже завтра я намерен тебе показать её… Корпус этой флагманской триремы мы почти закончили. Дошивается основной парус и ещё кое-что надо сделать, а так… Уже всё! «Великий Ашшур» можно будет осмотреть. Я проведу тебя по этой триреме, и мы даже спустимся с тобой в её трюм.

– Ну а «Ниневия» когда будет готова?– поинтересовался великан-халдей.

– Я так думаю, что вторая трирема будет построена через месяц. А к концу осени я покажу тебе «Кальху» и «Гузанну», соответственно третью и четвёртую триремы.

 Бел-ибни отпустил Бааларата.

 Сейчас новый губернатор Приморья пребывал в хорошем настроении. А к вечеру из Вавилонии прискакал гонец, который сообщил генералу, что Вавилон по-прежнему находится в осаде и пока что карликом Мардук-апла-иддином не взят.

***

 Вавилон уже седьмой месяц осаждали ассирийцы. Они по всему периметру столицы Мира устроили ров и насыпали вал в человеческий рост, и ещё были выставлены усиленные посты, что бы никто не смог покинуть город.

 Мардук-апла-иддин предпринял три штурма, но не добившись успеха решил взять город измором. И с каждой неделей положение осаждённых всё более ухудшалось. По всем храмам города жрецы приносили жертвы богам и усиленно молились. Осаждённые ждали чуда и надеялись на помощь свыше. А на кого им ещё оставалось возлагать свои надежды? Только на Мардука и на остальных вавилонских богов.

***

 Множество стай стервятников начали слетаться к столице Мира. И всё для того, чтобы пировать. Эти твари чувствовали, что с каждым днём в Вавилоне всё больше и больше скапливалось непогребённых трупов. Стервятники кружили над городом и радостно о чём-то галдели. Они уже даже не боялись живых людей.

 Вымирать стали целые семьи, хотя нельзя было сказать, что так уж все голодали. В городе ещё было продовольствие. И на складах, и у некоторых богатых купцов. Но эти деятели, эти ушлые купчины, тоже походили на стервятников. Воспользовавшись моментом, они начали взвинчивать цены на зерно. Об этом узнал тесть Шамаша. И тут же, чтобы сбить цену у спекулянтов, он распорядился увеличить ежедневную выдачу зерна горожанам из государственных хранилищ. Однако долго он не мог так делать и вскоре цены вновь поползли вверх. Тогда визирь собрал у себя всех торговцев зерном и предупредил их: если они будут по-прежнему взвинчивать цены, то у них всё продовольствие будет насильно изъято.

Спекулянты попричитали немного, однако вынуждены были умерить свои аппетиты. И на некоторое время цены стали относительно сносными для основной массы горожан.

***

 Громада Главного дворца возвышалась над Вавилоном и только ступенчатая башня Этеменанки, обитель Мардука, была ещё выше.

Главный дворец занимал несколько кварталов и был превращён Шамашем в неприступную крепость. У этого во всех отношениях грандиозного сооружения были самые высокие стены и его охраняли три тысячи воинов. В этом дворце по крайней мере внешне не ощущалось, что город уже который месяц находился в осаде.

 С началом осады в Главном дворце Шамаш разместил всю свою семью.

***

 У старшей супруги Шамаша, от переживаний случился выкидыш, и она при этом едва не умерла. Шамаш её посетил, когда она пришла в сознание. Сводный брат Ашшурбанапала в последнее время сильно изменился. Когда-то это был пышущий здоровьем очень дородный мужчина средних лет, который тщательнейшим образом следил за своей внешностью, но теперь он сильно поистрепался и постарел. Он исхудал, потерял прежний лоск и стал чрезвычайно нервным. У него даже периодически возникал тик.

 Шамаш сжал руку супруги и негромко произнёс:

– Ну как ты, дорогая?

– Мне лучше… Я очень хотела сохранить ребёнка, но боги не дали мне этого сделать,– плохо слушавшимся языком тихо произнесла Эушмиш.

– Ну ничего… – попытался успокоить супругу Шамаш, – не переживай! У нас и так уже столько детей! Целых восемь!

– Восемь то восемь, но мне страшно за них! Что с ними будет? Какая ждёт их судьба?

 На это Шамаш ничего не ответил.

– Ну а что у вас с отцом?– переспросила Эушмиш.

– А что?

– Ну ты же мне говорил, что он ведёт уже с каким-то ассирийцем переговоры, чтобы мы смогли покинуть осаждённый город… Когда мы сможем это сделать?

– Надо ещё немного подождать, – как-то неопределённо ответил супруге Шамаш.

 Он не стал ей говорить всю правду…А она была весьма и весьма горькой. Переговоры в действительности оказались всего лишь хитроумной уловкой с противоположной стороны, каким-то блефом. Потому что отец Эушмиш, тёртый калач, перестраховываясь направил первых несколько человек посторонних, которых ему пообещал вывести из города помощник карлика, генерал Белшарицар, и вот этих людей ассирийцы хотя и вывели, но затем сразу же задержали. И один из задержанных об этом сумел подать Набу-кату-цабату условный знак, и отец Эушмиш понял, что ассириец, с которым он повёл переговоры, приготовил банальную ловушку. Но Шамаш об этом конечно же не хотел говорить супруге, ведь она и так сильно переживала.

 Сейчас Эушмиш была очень бледная и едва дышала. Собравшись с силами, она спросила:

– Дорогой, ты только выслушай меня спокойно… Хорошо?

 Шамаш насторожился, а его супруга, собрав все силы, продолжила:

– Я очень много об этом думала… Вы же не чужие друг другу, вы всё-таки братья! У вас