— Так ты не против?

— Не против чего?

— Что мы были с Ириной.

— Конечно, против, ты трахал мою любовницу, а хотел мою девушку.

— Рома, господи, как пошло звучит, — Даша морщит носик.

— Я… я не хотел… говорю же — бес попутал.

— Хорошо, бес так бес, но если ты, тварь озабоченная, посмотришь в сторону Даши, — я не посмотрю, что ты мой друг, ушатаю.

Повисла тишина, даже Дашка перестала жевать, большими синими глазами смотрит на меня. А я говорю на полном серьезе, смотря в упор на друга.

— Понял, — Ржевский кивнул, снова налил, выпил.

— А теперь можешь забрать свою новую девушку и свалить уже из моей квартиры, у нас с Дарьей еще много дел.

Два раза говорить это мне не пришлось. Макс засобирался, на Дашу совсем не смотрел, ушел в гостиную. Оттуда послышалось бормотание, потом звук пощечины и тишина, Даша округлила глаза, потом засмеялась.

Провожать гостей не стали, Макс только крикнул из прихожей «пока» и хлопнул дверью. Надо будет все равно поговорить потом с ней, когда успокоится.

— Высокие отношения, а Ирина Николаевна так и не попрощалась. Мы, можно сказать, доброе дело сделали — свели два одиноких сердца.

— Где ты взяла эти шорты? — перебиваю Орешкину, вытирая пальцы салфеткой.

— В чемодане.

— Надо сделать ревизию твоих вещей.

— Как это — ревизию? Ты посягаешь на мою свободу, на работу, а теперь на вещи? Нет, так не пойдет.

— Еще как пойдет, а ну, иди сюда.

— Нет, нет, нет… а-а-а-а-а… Роман… прекрати.

Даша пытается от меня убежать, заливается звонким смехом, когда ловлю ее и, прижимая к себе, начинаю стягивать шорты, пытаясь шлепнуть по попке.

Но она все равно вырывается и убегает в спальню. Ну хорошо, выключаю на кухне свет, щелкаю замком на входной двери, медленно иду, вытаскивая из брюк ремень.

— Ты ведь не спрячешь свою сладкую попку от меня.

— А я и не пытаюсь ее прятать.

Я-то думал, она начнет отбиваться, но девушка лежит под одеялом, а когда я вхожу, откидывает его в сторону, показывая всю себя уже без одежды.

— Какая ты, оказывается, развратная девица, Орешкина.

— Ты сделал меня такой. Ну что, накажешь меня? Я была такой плохой девочкой.

Переворачивается на живот, приподняв свою идеальную попку, а я уже возбужден. В тусклом свете лампы ее кожа красиво отливает легким загаром, не спеша снимаю брюки, которые второпях надел на голое тело.

Сжимаю в руке ремень, подхожу ближе, глажу по упругой попке, кожа такая нежная, но тут же легонько шлепаю, отчего девушка тихо вскрикивает. Снова поглаживаю и опять шлепаю, но сильнее, оставляя на светлой коже ярко-розовые пятна.

— Сильнее, накажи меня сильнее.

Эта девчонка сведет меня с ума. Уже свела.

Орешкина

— Дашенька, доброго вам утра.

— И вам доброго, Сергей Иванович.

— Так официально, я даже теряюсь рядом с вами.

Смотрю на начальника юридического отдела, мило улыбаюсь. Сергей вполне приятный молодой мужчина: стильная бородка, тонкая оправа очков, пиджак не из дешевых и хорошо на нем сидит. Он флиртует со вторника, как только Вершинин привел меня в свою фирму.

Я, признаюсь, была поражена: два этажа офисов, немаленький штат сотрудников, стильная приемная и табличка на двери, отливающая золотом «Вершинин Роман Александрович, генеральный директор строительной компании «Вертикаль».

Мой мужчина непросто кто-то там, а генеральный директор, может, папа не так будет зол? В конце концов, его дочь выбрала хоть и почти первого встречного, но мужчину — владельца собственной компании. Хотя, для чувств и любви совсем неважен статус и положение. Для меня не важен.

На первой планерке чувствовала себя как на иголках, я, конечно, мало что понимала в работе секретаря, но папины бегали быстро, выполняли все шустро и записывали все, что он скажет. Мне записывать пришлось мало, Вершинин был совершенно другим на работе в присутствии своих подчиненных.

Собранный, уверенный, местами жесткий и всегда требовательный. У меня поначалу даже возникало чувство дежавю. Рома вел себя, как мой отец, тихим голосом ставя на место и требуя четких ответов.

По спине бежали мурашки, но я-то знала, что он бывает другой, а после ночи на вторник так мне было немного стыдно, а на попе некомфортно сидеть.

Первые три дня все сотрудники приходили на меня посмотреть. Я была в меру приветлива, но поймала на себе несколько завистливых и ревнивых взглядов некоторых работниц женского пола. Представители же мужского пола в своем большинстве, от курьера Петра до инженера Семена Викторовича, пытались заигрывать и угощали шоколадом.

Было мило.

Сергей Иванович подкатывал, думая о своей неотразимости, я же почти не смотрела на него, регистрировала входящую корреспонденцию, складывая в отдельную папку. Курьер должен был прийти через полчаса, а еще Рома просил кофе. Вот совсем было не до начальника юридического отдела.

— Меня все не покидает чувство, что я где-то вас видел.

— Я часто такое слышу в последнее время, наверное, с кем-то путаете.

— Не знаю, обычно у меня хорошая память. Дашенька, что вы делаете сегодня вечером?

Быстро же он переключается, соскакивая с темы. Посмотрела на мужчину, вспомнив, что сегодня нас пригласили в гости соседи — те самые Марк и его беременная жена Эльза. Приятная девушка, она мне нравится.

— Сергей Иванович, вы хотели сказать что-то срочное Роману Александровичу или уже передумали?

— Ах да, точно, ваша красота сбивает со всех мыслей.

— Тогда можете пройти, директор на месте.

Указала на дверь, сама покосилась на телефон, он вибрировал на столе. Машка. А если Машка, то что-то срочное, и так не звонила ей два дня.

— Да, слушаю, — ответила, как только мужчина скрылся в кабинете.

— Слушает она, ты когда домой собираешься, бедовая?

— А что случилось? У меня практика — кстати, новая работа в очень приличной фирме. И мне все очень нравится, Маша, ты не представляешь, работаю секретарем несколько дней и вот чувствую — это мое. Ну, не совсем чтоб навсегда, но вся эта суматоха, движение, новые лица, мне нравится.

— Совсем заболела? Тебе папа такого секретаря устроит, мало не покажется. Чтоб его дочь подавала кому-то кофе или спала со своим шефом — да никогда такого не случится.

— Что за предвзятые стереотипы о секретарях? Словно все они спят со своими начальниками. Маша, ты где нахваталась этой пошлости?