Инстинктивно прошлась по губам языком.

– А если сделаю? Мира…

– Нет, – шаг от него.

Выставила вперёд руку и качнула головой. Только после поняла, что рука – правая, с кольцом. Как будто бы я хотела сказать, что замужем, хотя на самом деле – что наше прошлое в прошлом.

– Ничего совсем не осталось? – он оттолкнулся от аппарата и опять приблизился. – Вообще, Мирослава? Не верю.

– Не осталось, – поспешно. Наверное, даже слишком поспешно. Но когда мне было думать?! – Мне пора, Стас. Меня ждёт Майя.

В висках заныло сильнее. Я могла ожидать чего угодно, только не этой встречи. Стас… Да откуда он тут?! Почему тут?! Почему сейчас?!

Больше он не сказал ничего, а я шла по холлу с чувством, что за мной гонится сотня чертей. Хотя это были не черти – прошлое. Что скажет Яков, когда узнает о том, что Стас работает в этой школе? Или…

Дойдя до двери, я остановилась, ужаснувшись от понимания – он не скажет. Он сделает. Сделает так, чтобы Стас тут больше не работал.

– Нет… – сама себе, пытаясь убедить, что Яков не станет. Не вышло. Потому что он вполне мог сделать так. И сделать это было в его власти.

Обернулась назад, но Стаса у аппарата уже не было. Только лёгкий вкус кофе с шоколадом на губах.

А он действительно изменился… Подстригся, привёл себя в порядок.

– Здрасьте, – я посмотрела в сторону и увидела двух мальчишек ненамного старше Майи.

– Привет, – не выныривая из собственных мыслей.

– А Вы не видели Станислава Георгиевича? – подал голос второй. – Он сказал нам, чтобы мы нашли его перед тренировкой, а мы…

Тот, что был постарше, одёрнул его.

– Извините, – буркнул хмуро. – Но правда, Вы не видели Станислава Георгиевича?

Станислав Георгиевич… Глядя на этих пареньков, я вдруг поняла, что Яков не должен ничего узнать. Столько уважения было в детских голосах… Стас – прошлое, к настоящему он не имеет никакого отношения. И к Майе тоже.

– Кажется, он пошёл туда, – указала в другую сторону.

Мальчишки поблагодарили меня, а я на миг прижалась к прохладной двери лбом. Яков не должен узнать. В ближайшее время – однозначно. Отворила дверь и, собравшись, вошла на каток, ничем не выдавая всё ещё царящего внутри смятения.

Глава 31

Мирослава

– Ты уверена, что больше ничего не хочешь мне сказать? – внезапно заданный Яковом вопрос прозвучал, как гром среди ясного неба.

Я постаралась скрыть мигом охвативший меня испуг и, сняв с вилки кусочек форели, спросила в ответ:

– Что именно?

– Понятия не имею, – Яков присмотрелся ко мне. – Ты сегодня не такая.

– Не такая? – вымучила улыбку. – А какая? И какая должна быть?

Весь день я ждала возвращения Серебрякова. Если бы не фонтанирующая эмоциями Майя, наверное, вообще сошла бы с ума. Она отвлекала меня, не давала погрузиться в мысли и переживания. Вместе с ней мы просмотрели выданный тренером список и, открыв интернет, взялись за поиски коньков и всего, что могло пригодиться ей в школе. В действительности, кроме коньков у Майи было всё: свитера и жилетки на все случаи жизни, тёплые кашемировые рейтузы, сумка, в которую мы могли бы сложить вещи для тренировки. Но то были для неё просто вещи. А это… Это было целым событием. И для неё и, как ни странно, для меня. Словно бы я знала эту девочку не считанные дни, а была ей… Если не мамой, то почти мамой. Почти…

– Пап, завтра мне коньки привезут, – не дала ответить Майя Якову. – Ты представляешь, пап?

Ужин её не интересовал. Она едва могла усидеть на месте, так и ёрзала, дожидаясь разрешения отца встать из-за стола.

– Хорошо, – Яков кивнул.

Господи, ну что стоило ему улыбнуться? Так нет же!

– И не только коньки, – вместо него это сделала я. – Расскажи папе, какую мы купили тебе жилетку. Ту, розовую, которая тебе очень понравилась, помнишь?

– Со снежинками, – подхватила малышка. – У неё серебристые снежинки на кармашках, пап! И на коньках снежинки. Они такие красивые-красивые.

Я одарила Якова многозначительным взглядом. Он нахмурился, но уже в следующее мгновение сдержанность его сменилась на что-то более подобающее случаю. Да Боже мой, неужели дошло?!

– Иди ко мне, Пчёлка, – он отодвинул стул и хлопнул себя по коленкам.

Дважды повторять ему не пришлось. Майя тут же позабыла об остатке ужина и подбежала к отцу. Подхватив, он усадил её на руки.

– Снежинки, говоришь? – в его голосе мелькнул интерес. Вряд ли его на самом деле волновали снежинки на коньках, но Майе этого было достаточно, чтобы она затрещала озорной сорокой.

Я смотрела на них и понимала, что внутри разливается тепло. Что больше нет ни волнения, ни тревог. Такие не похожие и похожие друг на друга, сейчас они стали единым целым, и мне самой до одури вдруг захотелось того же – стать им ближе. Это было странно, тем более что со Стасом я никогда не испытывала подобного. Мы были вместе так долго, а я ни разу не представляла нас вот так: сидящих за ужином спустя несколько лет с уже повзрослевшими детьми и обсуждающих самые простые вещи. Сейчас же я как-то само собой представила, что нас не трое, а четверо: мы с Яковом, Майя и…

Да о чём я?! Какой мой и его общий ребёнок?! Он же ясно дал понять, что это ему ни к чему.

Заставив себя выкинуть из головы глупые мысли, я доела рыбу.

– Кто будет чай? – спросила весело, хотя настроение почему-то подпортилось. – Яков? Майя?

– А можно какао?

Вот же хитрая лисица! Нужно было называть её не Майей, а Алисой. Ласковое Лиса было бы ей в самый раз.

Я с вопросом посмотрела на Якова, и тот согласно кивнул. Я достала кастрюльку и какао-порошок. Настоящий, ароматный. Да, какао из него получится куда