Одна из стен замерцала, растворяясь. Я мысленно обругал себя распоследними словами, глядя на стоящего там генерала. Маска скрывала его лицо, суперсовременная броня — тело. Но глаза не были скрыты за специальными щитками. Холодные, алые, они будто бы смотрели сквозь нас.

— Да, — прозвучал равнодушный голос с механическими нотками. — Я принял решение.

Куратор довольно кивнул.

— Как вы уже поняли, — сказал он, — всё это время ари Родас прислушивался к вашим мыслям и чувствам. Обладая безграничным уважением к культуре альдо и самой её сути, стоя на страже нашей государственности, ари Родас хочет, чтобы его техником стал самый преданный патриот Коалиции. Надеюсь, никто из вас не держал в своих мыслях ничего лишнего? Предателей и трусов генерал Родас не терпит.

Что же, про меня можно сказать только одно: RIP.

Ну и дурак же я.

— Достаточно, — холодный голос Родаса прервал излияния куратора. Генерал двинулся вдоль ряда кандидатов, и каждый его шаг звучал, как приговор. — Я сделал свой выбор. Моим техником будет… он.

Я ошеломлённо моргнул, глядя в глаза остановившемуся напротив генералу.

— Я?

— Я выразился недостаточно ясно? Да. Ты.

— Но… — я смотрел в холодные глаза и понимал, что ничего не понимаю.

— Рин Нико! Прекратить пререкаться с вашим ари! Ари Родас… Я осмелюсь уточнить: вы уверены в своём решении? Показатели рин Нико хороши, но есть некоторые вопросы к модификации…

— Да, — он смотрел на меня. Глаза его были холодны, как и положено живому оружию. Но мне казалось, что там, в самой их глубине, бушует насмешливое алое пламя. — Модификация не слишком впечатляет, согласен. Но зато мне понравился функциональный подход этого клона. И его несомненная верность идеалам альдо.

Н-да. Может, он только притворяется, а на деле не умеет читать мысли?.. Ресницы Родаса чуть дрогнули, стоило мне об этом подумать. Во взгляде отчётливо промелькнула насмешка.

Ладно. Похоже, ари Родас таки умеет читать мысли. А ещё обладает совершенно паршивым чувством юмора.

— Следуй за мной, Нико, — холодно сказал Родас, отвернувшись. — Мой предыдущий техник погиб при исполнении. Тебе понадобится время, чтобы вникнуть. Чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше: завтра мы отбываем.

— Слушаюсь, ари, — я покорно пошёл следом, понимая прекрасно: это будет очень сложная работа.

Я ухмыльнулся.

То есть, попытался. Подозреваю, что гримаса, которая в итоге получилась, напугала бы даже не очень слабонервного прохожего.

Повезло, что тут нет прохожих, а?

Смешно.

Но на самом деле, это и правда смешно вспоминать: тогда я и представить себе не мог, насколько на всю голову бахнутым существом окажется ари Родас. И, что самое парадоксальное, мне бы никто в жизни не поверил, даже реши я рассказать. Как же, генерал Родас, чуть ли не машина и самый прямолинейный из богов новой эры…

Ну-ну. Боюсь даже воображать, какое извращённое удовольствие получал Родас, слушая такие мысли. Мне потребовалось не так уж много времени, чтобы понять: ему действительно, на самом деле нравится эта игра. Что хорошего в том, что все окружающие считают тебя дуболомом? Я понял, хотя и не сразу.

Неоспоримый плюс в том, что тебя едва ли станут принимать всерьёз.

Только вот наши отношения ари Родас решил построить по совершенно другой схеме: сбросить передо мной маску, связав нас тонкими нитями взаимной поруки, угроз и манипуляций.

— Здесь нужно прибраться.

Я в некотором ступоре осмотрел лежащий посреди комнаты труп в стандартном скафандре.

— Могу я спросить, кто это? Ну так, просто для отчётности.

— Отчётность важна, — согласился Родас серьёзно. — А это, разумеется, мой предыдущий техник.

— Ну конечно, — согласился я. — Кто ж ещё?

Мутант повернулся ко мне. Я снова мог смотреть в его глаза и видеть ту самую насмешку в глубине зрачка.

— Произошёл несчастный случай, — сказал он. — Но у него были вполне материальные причины. Именно потому я решил сменить алгоритм найма техника и лично выбрать самого лояльного Коалиции человека, преданного и серьёзного. Такой подчинялся бы мне, понимал с полуслова, и трагических последствий удалось бы избежать. Мы понимаем друг друга?

— Вполне, — я изо всех сил старался, чтобы на роже не отразилось ничего лишнего.

Это я сейчас что-то недопонял, или мне так намекнули, что подчиняться я должен ари Родасу и только ему, ставя мелочи вроде приказов высшего руководства на второй план?

— Да, я вижу, что мы поняли друг друга, — отметил Родас с каменной рожей. — Это хорошо. Значит есть надежда, что не придётся вскоре опять менять техника.

И вот тут я уже яснее начал понимать, насколько попал.

Доверие… оно пришло намного позже.

И началось, пожалуй, с отладок.

На лекциях, посвящённых работе техников, нам много чего говорили о совершенствовании и обслуживании. Мол, оружие требует отладки, технология — апгрейда. Вы пишете отчёт о возможных недостатках, потом на основании этого оружие настраивается, перепрограммируется, совершенствуется.

Звучало логично.

Оглядываясь назад, такого рода дрянь частенько звучит логично — в устах опытных пропагандосов, которые умеют этот говнобургер подать по наивысшему стандарту, с отличной сервировкой, первоклассным соусом и яйцами пашот. Настоящий вкус не поймёшь, пока не попробуешь на своей шкуре… А некоторые, даже распробовав, продолжают твердить, что всё очень вкусно. Не признавать же самим себе, что согласился жрать фекалии? То-то.

Короче, во время учёбы ничего меня в словах наставников не смущало. Опять же, от Родаса тоже никаких требований или объяснений не поступало, так что я с чистой совестью строчил отчёты, основываясь на писанине предшественника.

Так я поступал… до первой отладки.

— Какого хрена вы делаете?!

— Всего лишь свою работу, — бросил чуть раздражённо профессор, заправлявший всем происходящим. — И будьте добры, следите за языком. Вы ведь не хотите, чтобы я составил соответствующий рапорт, верно?

Я бросил взгляд на своего подопечного. На его распахнутую грудную клетку. На алую кровь.

Может, мне и следовало заткнуться, но это… это…

— Я думаю, это чересчур.

— В ваши обязанности мыслительный процесс не входит, — отрезал профессор. — Чтобы думать, здесь есть я. Ваше присутствие, тем не менее, всего лишь простая формальность.