На мостике «Варяга» слегка оглушенный морфием Руднев флегматично произнес, откинувшись на спинку кресла:

– Две из девяти. Семь пока в игре. Поздравляю, господа, потопление КВЖДшного парохода и минная банка на фарватере себя оправдали. Теперь пользоваться им практически невозможно. А уж тралить мины рядом с двумя затонувшими посудинами я бы точно не захотел. «Чиода» однозначно не жилец. За «Корейца» нашего супостат свое получил. Можете делать ставки, сколько продержится…

После двух минных подрывов «Чиода» затонул в течение трех минут. Старому крейсеру фатально не повезло – энергией взрыва первой пары мин его, кривобоко ковылявшего в гавань, отбросило прямо на вторую. В отличие от нашей истории, в этот раз отбуксировать «Чиоду» в док не успели[47].

На «Нийтаке», сопоставив подрыв «Чиоды» и нечто шарообразное, сбрасывавшееся с кормы «Варяга», предпочли дать полный назад и принять к левой дальней кромке фарватера. При этом семафором на остальные японские крейсера было отправлено сообщение: «Осторожно, вижу плавающие мины». Время, потерянное на обход района нахождения «плавающих мин», на осторожное следование по кромке фарватера, на разглядывание волн по курсу кораблей впередсмотрящими в сгущающихся сумерках, на снижение и набор хода, позволило «Варягу» оторваться от крейсеров противника, не получив дополнительных повреждений.

Атака миноносцев была начата безукоризненно по инструкции, но в итоге с нулевой практической эффективностью. Под огнем мало пострадавшей артиллерии левого борта русского крейсера из шести миноносцев на дистанцию действенного пуска торпед рискнули выйти только два. Из выпущенных ими четырех мин «Варягу» пришлось уворачиваться только от одной. Ответным огнем на самом наглом миноносце «Чидори» шестидюймовым снарядом был сбит мостик вместе с командиром, рулевым управлением и всем остальным, что на нем находилось. На долю второго, «Касасаги», пришлось три попадания трехдюймовых снарядов, охладивших его пыл.

Однако этот наскок миноносцев позволил японцам выиграть драгоценное время и начать выводить из-под удара транспорты. Но груженные под завязку купцы никак не могли соревноваться в скорости с погнавшимся за ними крейсером. Для начала не повезло «Сикако-Мару». При исполнении команды «рассыпаться» ее капитан по чистой случайности выбрал курс, пересекающийся с курсом «Варяга».

Когда на «Чихайе» заметили, куда именно несет транспорт, кавторанг Фукуи понял, что до завтрашнего восхода ему дожить, скорее всего, не удастся. Ну что же, как говорит «Хаге Куре»: «Смерть – легче пуха. Долг – тяжелее горы». Придется вспомнить, что по британской классификации «Чихайю» причисляли к «торпедно-артиллерийским канлодкам». Приказав на транспорт отворачивать влево и прижиматься к восточному берегу, он повернул свой кораблик на пересечение курса «Варяга»…

И ведь ему почти удалось то, что с успехом провалили миноносцы четырнадцатого отряда – мина прошла в нескольких метрах от кормы «Варяга»! Если бы не круто положенный вправо руль и мощный бурун за кормой, то попадания было бы не избежать.

Прояви командиры миноносцев чуть меньше готовности умереть и чуть больше терпения – и «Варяг» вполне мог бы от Чемульпо и не уйти. Им нужно было отойти к «Чихайе» и атаковать совместно правый борт крейсера, где его артиллерия больше пострадала от огня японских крейсеров. Тогда шансы на торпедирование «Варяга» становились близкими к ста процентам. Сейчас же, после безрезультатной торпедной атаки и расхождения с «Варягом» на контркурсах всего на шести кабельтовых, расстреляв мины изо всех аппаратов и в ответ получив пять шестидюймовых снарядов только в корпус, крейсер 3-го класса «Чихайя» превратился в дымящуюся, окутанную паром развалину.

Когда-то красивый и стремительный, он из последних сил отползал на десяти узлах с заметным креном на левый борт. Комендоры продолжали лихорадочно обстреливать врага из уцелевшего кормового 120-миллиметрового орудия и пары бортовых трехдюймовок, но всем и на «Чихайе», и на «Варяге» было ясно, что это агония. У изувеченного кораблика не было ни скорости, чтобы уйти, ни артиллерии, чтобы отбиться, ни сколько-нибудь значимой брони, чтобы терпеть обстрел – словом, не было никаких шансов. И тем неожиданнее оказался приказ Руднева, в очередной раз вызвавший на мостике жаркие споры, более подобающие Одесскому привозу, а не кораблю в бою.

– На руле, держи правее – курс на транспорты! Ход до самого полного. Сигнальные, отсемафорьте на «Чихайю» на английском, авось поймут: «Восхищен вашим мужеством, вы до конца исполнили свой долг, идите чинитесь, добивать не буду». Как у нас с перезарядкой минных аппаратов дела обстоят, кстати?

– Но почему?! Поворот вправо, снизить скорость на двадцать минут, и япошки на дне! Что за толстовство такое, Всеволод Федорович?

Зарубаев даже не кричал, звук, вырвавшийся из его горла, был чем-то средним между ревом и воем. И, черт побери, его можно было понять! За последние пару часов ему не давали добить уже третий корабль противника. Сначала «Чиода», потом «Нанива», а теперь, вот, еще и «Чихайя»! Ну, сколько же можно издеваться? Его молчаливо поддерживали, буравя командира хмурыми взглядами, оба штурмана, Беренс и Бирилев, лекарь Храбростин и даже рулевые, что уж ни в какие ворота не лезло, поминутно отрывали глаза от штурвала и зыркали на командира. Офицеры и матросы «Варяга», поверив в свои силы, жаждали победы! Не по очкам, как прорыв мимо четырех крейсеров противника, а полной. Заканчивающейся пузырями, поднимающимися из глубины над могилой вражеского корабля.

– Во-первых, не поворот, а разворот. Правым бортом – не добить, там у нас почти все зубы повыбиты, а торпеды на эту мелочь тратить слишком расточительно сейчас, когда есть более важные цели. Во-вторых, не двадцать минут, а полчаса минимум. Это же не миноносец, в ее корпусе для утопления надо будет наделать много шестидюймовых дырок ниже ватерлинии. За это время нас догонят «Нийтака» и «Акаси». Драться с ними, рискуя потерять ход и дождаться остальных? Хорошо быть добрым, господин лейтенант, когда это тебе ничего не стоит. А уж когда у тебя вообще нет другого выхода, то и подавно.

– Есть, господин капитан первого ранга. По кому тогда стрелять прикажете? – процедил сквозь зубы Зарубаев. Да, наверное, командир опять прав, но как же обидно!

– Если «Чихайя» не прекратит огонь, а скорее всего не прекратит, не тот народ японцы, то продолжайте по ним из всего, что достает. Утопить вряд ли успеете, но чем дольше этот металлолом будут ремонтировать, тем лучше. А потом по транспортам, они где-то там, в темной части горизонта. Разбегаются, как тараканы. Вот с ними и насладитесь утоплением больших кораблей. Что там у нас с перезарядкой минных аппаратов, скажет мне кто-нибудь или нет? Минами транспортники все же сподручнее топить, чем нашими сверхбронебойными снарядами.

* * *

Через несколько минут на мостике появился запыхавшийся и закопченный старший офицер.