Бой состоял из следующих маневров: принц делал наступательные движения, король оборонительные и притом, не всегда успешные.

— Твоя мать Рагнар всегда говорила мне, что ты будешь великим воином, но она ошиблась, раз твой меч был поднят на родного отца

— К матери ты также уважительно относился, как и к правительнице Далии?

— Неужели! Мой сын заговорил! — отбивал удары конунг.

— Я задал вопрос отец! Ты также уважал ее? Также ее любил? Ты способен на это?

Конунгу было невыносимо терпеть нападки со стороны сына и ему надоел этот затянувшийся бой.

— Тебе стоит замолчать и не говорить со мной в таком тоне! — вопил отец, который напрочь потерял контроль над ситуацией и боем.

Амольд дал сыну вновь поранить себя. Однако правитель упал на пол и стал задыхаться. Рагнар подошел и поднял меч над головой отца. Принц склонил голову и сбивчиво дышал. Было трудно принять решение и стук сердца не совпадал с дыханием, создавая дополнительный беспорядок, подкрепленный суматохой в мыслях. Перед глазами всплывали воспоминания, где Далия старается спрятать свои ноги, чтобы скрыть следы от ударов, ее напуганные глаза, которые сияют от слез и он чувствует ее слегка припухшую кожу, когда мысленно поглаживает ее ссадины.

Альмонд резким и размашистым движением прорезал шею своего сына, понимая, что такой удар будет смертельным. «Да! Эта победа принадлежит истинному конунгу!» — прокричал у себя в мыслях правитель, наслаждаясь своим превосходством.

Принц схватился за горло и выронил меч. Звук упавшего оружия привел в чувства пожилого правителя, который сидел на полу и улыбался. Рагнар придавил свое горло, стараясь сдерживать поступающую и теплую жидкость. Во рту чувствовался железный привкус и парень понял, что его дела плохи. Дыхание начало сбиваться сильнее и ему не хватало воздуха. Он упал на колени, а затем сел на пол, запрокидывая голову назад. Боли не было. Шок от раны и обилие крови не позволяли до конца осознать неотвратимость момента.

Он не мог говорить и в глазах все мутнело. Вскоре горло заполнилось кровью и парень упал на пол, задыхаясь ей.

Альмод смотрел на сына не в силах сделать шаг или что-то предпринять. Этот удар уже забирал у него единственного наследника.

— Сын… — прошептал Альмод и схватил простынь, чтобы заткнуть тот порез. В голове он понимал, что это тщетно, но не мог принять правду, которая омрачила его оставшиеся дни жизни.

Рагнар начал содрагаться и спустя пару секунд перестал шевелиться.

Перед его глазами проплывали воспоминания из детства: лицо матери, которое он раньше никогда не помнил, а сейчас видел словно наяву. Она улыбалась ему так, словно была рада, наконец, увидеть своего сына. Улыбка была такой теплой и нежной, согревала изнутри. Она явилась на мгновение, как образ и тут же исчезла, оставляя после себя больше вопросов без единого ответа.

«У меня будет время поговорить с ней» — пронеслось в мыслях Рагнара и его мысли были прерваны резким ароматом полевых цветов с нотками лаванды — «Далия…».

Она обнимала его и дарила свои исцеляющие поцелуи. Он отвечал тем же, крепко прижимая ее к себе, чувствуя, как она спокойна и счастлива. В этот момент он осознал, что теперь он больше не почувствует ее рядом с собой и все это ему удается в последний раз и то, в его собственных воспоминаниях.

Рагнар сделал свой последний вдох, не в силах бороться со смертью, уступив ей свой главный бой и оставив победу за ней.

Слеза, что стекала с его глаз так и осталась на лице, точно окаменев.

Альмонд смотрел на сына и не мог поверить в то, что сына больше нет в живых.

Он отворил дверь и распустил охрану.

Этой же ночью, он прискакал к реке, водрузив тело сына на лошадь. Он снял его с положил на землю. Взяв один из вражеских клинков, он нанес несколько хаотичных проколов и сбросил тело в ледяную реку, похоронив воспоминание о сегодняшнем вечере вместе с утонувшим телом сына.

Глава 37. Ожидание света

Далия вернулась на рассвете и когда вошла в свои покои, то увидела конунга, который обеспокоенно сидел напротив окна. Было странно, так как он сидел на троне в комнате, в которой трону было не место.

— Где Вы были правительница севера? — спросил Альмод не поворачиваясь к девушке.

— Прошу прощения супруг, но я никак не могла уснуть и поэтому пошла в комнату лекаря.

— Продолжайте

— Затем я сидела со свечой и утомившись уснула. У меня там есть небольшая кровать, там я и спала. Проснулась от того, что замерзла — она робко улыбнулась, понимая, что в комнате подозрительно чисто.

— Замечательно. То есть Вы не были в покоях моего сына? — конунг встал и подошел к ней.

Сердце бешено забилось и этот вопрос заставил ее чувствовать себя неуютно. Стыд начал подкрадываться к ней, но она отогнала его, так как никогда не жалела о содеянном.

— Нет. В покоях я не была. Зачем мне быть в покоях своего сына?

— Это на словах он Ваш сын, а на деле — совершенно чужой человек. Значит … — в комнату вошел слуга и опустил голову — Мой слуга врет мне, когда говорит, что видел Вас?

Правительница не понимала, когда они могли быть замеченными, ведь она точно никого не видела. Она не узнавала в нем знакомые черты до тех пор, пока смутные воспоминания не посетили ее голову. Она вспомнила его. Этот был тот слуга, которому принц вручил ее узелок и велел его сжечь. Рагнар рассказывал об этом слуге с подробным описанием его внешности. Кто бы знал, что это могло пригодиться.

— Я не была в покоях Вашего сына — с внутренним страхом произносила Далия, понимая, что ход беседы может быть самым непредсказуемым.

— Да….. Как интересно. Значит, раз в покоях Вы не были, то значит, принц был в Ваших покоях? — лицо правителя стало суровее.

— Вы и сами знаете, что принц был в моих покоях — она говорила с полной уверенностью, ведь как-то Рагнар предупреждал ее об этом.

— Мне интересно, а когда Вы собрались бежать? — конунг взмахнул рукой и слуга показал узелок.

Сердце Далии опустилось. Оно замерло и перестало отбивать свой ритм.

— Так Вы собирались покинуть меня, Далия? — Альмод подошел ближе.

— Этот узелок был не для побега….

— Мне надоело Ваше лукавство! Я не стану терпеть неуважение с Вашей стороны. В темницу ее! — приказал конунг и девушку