class="p1">Мои слова вызывают смех у Хита.

— Неплохо. — Он кряхтит, поднимая меня и ставя на ноги. — Сюда, — говорит он, подталкивая меня в сторону передней части дома.

— А Чарли присоединится? — Спрашиваю я, когда мы проходим мимо него. — Мне бы хотелось продемонстрировать синяк, который я оставила на его лице.

— Сука, — шепчет он себе под нос.

Я смотрю на него.

— Вам, ирландским мальчикам, действительно нужен урок хороших манер.

Глава 27

НИКО

— Что ты натворил, Джулс? — Спрашиваю я, мой желудок скручивает от мысли, что он мог сделать за моей спиной.

Конечно, я думаю о худшем сценарии: он достал Изабелу. Я гарантировал её безопасность и если братишка перехватил её в аэропорту, а не дал уехать без проблем… Я убью его.

Однако вид входящих Алека с прихвостнями вызывает ещё больший шок. Даже не мог предположить такую возможность. Конечно, я знал, что это они слили информацию о моём местонахождении. Но я не думал, что они будут настолько смелыми, чтобы показать свои лица. Что, чёрт возьми, они на самом деле могут получить, находясь здесь?

— Она у них, Джулиан, — говорит Алек, обращаясь к нему не глядя на меня. Но остальные трое смотрят, и мне не терпится стереть эти наглые улыбки, растянувшиеся у них на лицах. Потому что я почти уверен, что знаю, кого они имеют в виду, и от этого каждый мускул в моём теле напрягается. Мой желудок сводит.

— Замечательно! — Ликует Джулс.

Когда двери снова открываются, мои опасения подтверждаются. Только всё намного хуже, потому что она выглядит дерьмово. Её левая скула опухла, и она вся в крови. Но то, как загораются её глаза, когда она видит меня? Чертовски бесценно.

— Привет, om batran. — Говорит она, её хриплый голос заставляет моё сердце пуститься в пляс.

— Ollphéist beag. — Я улыбаюсь ей, и она закусывает окровавленную губу. Мне нравится, как она выглядит сейчас: дикие глаза и растрёпанные волосы. Не думаю, что когда-нибудь она выглядела привлекательней.

Чёрт, я убью каждого, кто к ней прикасался. Неважно, были ли это мои кузены. Я убью их. С радостью. Я буду наслаждаться их смертью. Никто не посмеет обидеть моего маленького монстра и уйти живым.

— Извините, что прерываю это маленькое воссоединение, — говорит Джулс, вступая в пространство между нами. — Но я думаю, тебе нужно принять решение. Нико?

Я смотрю на него, пытаясь вернуть лицу скучающее выражение после этого маленького шоу. Я мог бы пристрелить его прямо сейчас, решив проблему одним выстрелом. Но сколько ещё оружия в комнате? Неужели они впустили этих четырёх идиотов с пушками? С ножами? Вооружены ли мои кузены?

— У нас есть два варианта, Нико. Либо ты занимаешь моё место, когда меня не станет, берёшь ответственнось за семью, управляешь всем, разбираешься со всем дерьмом. Или, как мы уже обсуждали, ты — труп.

Изабела практически рычит в его сторону, но он коротко улыбается ей, прежде чем повернуться ко мне.

— Или можешь выбрать третий вариант, теперь, раз уж появилась такая возможность.

— Какой? — Спрашиваю я, своим тоном давая понять, что мне скучно до усрачки, хотя внутри я чертовски напряжён. Я готов наброситься на этих идиотов.

— Ты можешь уйти на свободу, — говорит он мне с широкой улыбкой на своём уродливом лице. — Но девчонка останется у нас.

— Что, прости? — Спрашиваю я в то же время, когда Изабела фыркает.

— Знаешь, какие бабки мы можем на ней заработать? — Спрашивает Алек.

— Люди будут ломиться в дверь, чтобы потрахаться с ней, — добавляет Коннор, и я чувствую, как напрягаются мои мышцы. — А потом, когда люди Джулиана с ней покончат, мы заберём её себе. — Он усмехается, и это чертовски отвратительно.

— И оставим её себе, — добавляет Рэйф. — Таковы условия.

— Чёрт, — говорит Джулс, косясь в её сторону. — Может, я прокачусь на ней первым.

Ярость заливает сознание. Всё расплывается и я едва осознаю, что вижу, как он протягивает руку и обводит костяшками линию её челюсти. Меня накрывает осознание — мой брат только что пообещал изнасиловать мою женщину. Я слишком разъярён, чтобы действовать разумно. Я должен покончить с этим.

Никто даже не заметил, что произошло. Не знаю, то ли они не ожидали, что я буду вооружен, то ли просто не думали, что я способен на такое. Может быть, они не ожидали, что я и в старости буду таким метким стрелком.

Гремит выстрел и мой пистолет отправляет чёртову пулю прямо ему в грёбанный висок. Кровь и мозги разбрызгиваются по противоположной стене, и все просто смотрят как безжизненное тело моего брата медленно оседает на пол.

Первый звук, который я слышу, помимо звона ярости в ушах — это смех Изабелы. Её дикий, маниакальный смех. Я оглядываюсь вокруг и понимаю, что стою, а Алек и его люди направили на меня всё своё оружие. Но когда я поворачиваю голову назад, чтобы проверить Изабелу, Хит и Чарли не направляют на меня своё оружие. Они берут на прицел четырёх идиотов.

— Даже не думай об этом, Алек, — кричит Хит в их сторону. — Он всё ещё член семьи, а значит, теперь он главный. Если ты причинишь ему вред, ты умрёшь, — говорит Хит, пожимая плечами, когда я смотрю на него как на сумасшедшего.

Как он может считать меня членом семьи, если я провёл большую часть жизни, убегая от них? Думаю, я могу поблагодарить Бога за то, что они не были посвящены в наш с Джулсом разговор. Если бы они узнали, всё могло бы закончиться совсем по-другому.

— Поскольку он глава семьи, значит ли это, что меня можно отпустить? — Спрашивает Изабела, протягивая связанные руки к моим кузенам.

Они игнорируют её, и я сдерживаю ухмылку.

— Он только что убил Джулиана, — говорит Рэйф, его пистолет всё ещё направлен на меня. Боже, держу пари, у него просто руки чешутся пристрелить меня. И это чувство взаимно. Моя опущенная рука всё ещё сжимает пистолет, но я не планирую продолжать перестрелку. Пока что.

— Не смей, om batran. — Я оглядываюсь на Изабелу, которая смотрит на меня одним глазом, второй опух и заплыл. — Он мой.

Я фыркаю и закатываю глаза, но втайне мой член дёргается от мысли, что она убивает кого-то и наслаждается этим. Хотя, судя по всему, она уже это сделала. Боже, я хочу убить всех в этой комнате и трахнуть её поверх тел.

— Я знаю этот взгляд, красавчик, — говорит она, подмигивая мне. — Оставь это на потом.

— Не имеет значения, кого он убил. Он — семья. Ты