обидно, очень обидно. Между слугами хозяев Америки и ее реальными владыками существовал негласный этикет, повелевавший делать вид, что главный в Америке – президент, и без веских оснований его не нарушали. Обычно хозяева жизни доводили свои «просьбы» завуалированно, а не тоном приказа, значит, у посланника были основания так себя вести, а то и прямой приказ.

Президент был слишком опытен, слишком долго «варился» в политике, чтобы показать чувства, лишь в глубине глаз что-то мелькнуло. Адвокат это заметил и скупо улыбнулся.

– А что с прежним планом? – президент наткнулся на вопросительный взгляд посетителя и продолжил, нервно поглаживая короткие и такие немодные в двадцать первом веке бакенбарды. – Я об операции в Корее и на Тайване?

– Это сейчас не актуально, мистер президент. По анонсам русских, пришельцы могут завалить мир гораздо лучшей электроникой, чем наша.

Давить на русских? Президент задумчиво потер подбородок, вспоминая командно-штабные учения месяц тому назад. Вначале все выглядело очень неплохо и даже вдохновляюще. Америка сделала трудный выбор и нанесла внезапный массированный удар по зазевавшемуся глупому русскому медведю. С подкравшихся к берегам Евразии подводных ракетоносцев Ohio в столбах дымного пламени взмыли в небо многие сотни гиперзвуковых ракет, помчались к материку. С баз в США отправились в далекий путь межконтинентальные баллистические ракеты, а границы России брала штурмом американская стратегическая авиация, самая многочисленная в мире.

Вот только удача улыбалась Америке недолго, медведь успел проснуться. Где-то в Сибири глухо заворчали гигантские механизмы шахт, открывая не менее огромных размеров защитные устройства, оголовки отлетели в стороны, а потом все заглушил могучий рев устремляющихся в небо гигантов, способных доставить множество боевых блоков и «обманок» на межконтинентальные расстояния; в облаке дыма и яростного пламени взлетали с мобильных комплексов, затерявшихся в бескрайних глубинах русских лесов, ракеты; в стартовых районах с громом и пламенем выплескивались из потемневших волн ракеты подводных ракетоносцев, тихо стартовали ядерные торпеды. От десяти до сорока минут – и перестали существовать все крупные европейские и азиатские базы Штатов вместе с техникой и персоналом.

Не отрываясь от картинки, президент смотрел на экран ноутбука, передававшего имитацию последствий неограниченной ядерной войны с русскими. И неважно, что нет больше Москвы, Санкт-Петербурга и множества других русских городов. Все это уже не имело значения, потому что нет больше Вашингтона и Нью-Йорка, нет Лос-Анджелеса, нет Хьюстона и Сан-Диего, названия окаймлены красной каймой – это означало, что они сожжены ракетами русских. Ничего больше нет. Несколько десятков прорвавшихся русских ракет могли нанести США неприемлемый ущерб. А их прорвалось гораздо больше, и это еще не подошли к побережьям ужасные ядерные «Посейдоны», способные смыть прибрежные города и на века отравить континенты радиоактивной заразой.

Старею, вздохнул про себя президент, заставляя себя вновь сосредоточиться на разговоре. А улыбка у Стива очень неприятная, словно у змеи, только сейчас заметил он. С такой улыбкой нужно работать не адвокатом, а палачом!

Президент медленно провел длинными пальцами по бакенбардам.

– А если я откажусь? Скоро мой земной срок истечет, и не хотелось бы предстать перед Ним… – президент посмотрел вверх, – в роли человека, развязавшего Третью мировую войну. Я христианин, мистер Мартин, и убежденный!

– Ну что же, мистер президент… Когда ковбой слишком стар, то тогда произойдет одна из тех случайностей, которые меняют Америку, – посланец прищурился и окинул собеседника волчьим взглядом.

– Например, говорите прямо, мистер Мартин! – с некоторым вызовом посмотрел в глаза посланцу хозяин Овального кабинета. Левое веко едва заметно задергалось.

Адвокат тонко улыбнулся, соединяя ладони шпилем перед грудью.

– Например, та, что произошла в пятницу 1963 года в Далласе или в 1972 году в «Уотергейте».

Президент зло вскинулся:

– Вы осмеливаетесь угрожать мне, мистер адвокат? – произнес утверждающе.

– Что вы, мистер Джонсон, – впервые Мартин назвал президента не по должности, а по фамилии, что было на грани открытого оскорбления, – как я могу? Просто не позволяйте своей морали мешать принятию правильных решений и не забывайте, что у вас есть дети и внуки.

Взгляд президента вильнул в сторону. Горькая усмешка на мгновение сделала его лицо по-детски беспомощным, незащищенным. Президент молчал, глядя куда-то за окно, на расцветающие весенние деревья, словно погрузился в воспоминания. Сейчас он снова был мальчишкой, бегущим темным зимним утром по безлюдной улочке в школу. А где-то впереди прячутся двое хулиганов, обещавших намять ему бока, и страх на мягких лапах следовал за ним.

– Ну хорошо, предположим, мы выскажем претензии и требования, а они не согласятся. Русские – крепкие орешки. Что тогда?

Собственное место в американском политическом раскладе он знал и осознавал пределы президентских возможностей, отлично понимая, что жалкое «предположим» – это просто фиговый листок, прикрывающий капитуляцию. Все, что посулил посланец, его хозяева были в силах совершить. При этом вариант с убийством гораздо более вероятен, так как на импичмент необходимо время.

– На этот случай есть план «Б».

– План «Б»? – осторожно произнес президент. – Что это? Я впервые слышу о нем!

– Большие боссы никогда не кладут все яйца в одну корзину, – заметив, что президент хочет что-то спросить, адвокат протестующе поднял ладони. – Не спрашивайте о подробностях, мистер президент, вы слишком много хотите от скромного адвоката. Я знаю только, что он есть, и это нечто сногсшибательное!

– А если в игру вмешаются пришельцы? Вы хотите уничтожить Америку?

– Не вмешаются, не беспокойтесь! Мистер президент, я рад, что мы пришли к согласию. А теперь простите, я вынужден откланяться. У меня есть еще важные дела! До встречи, мистер президент, – адвокат поднялся и мягкой, кошачьей походкой вышел в дверь.

– Да пошел ты! – прошипел президент, когда наглец уже не мог его слышать. Далеко не всегда он был тем респектабельным пожилым джентльменом, каким его знала Америка. Он еще долго не поднимался с кресла, напряженно размышляя, как поступить и как избавиться от влияния больших боссов. Выхода не было, конечно, если он хочет жить и оставаться у власти.

* * *

Спустя неделю в неприметном гостевом домике в десяти километрах к северу от Стокгольма встретились два совершенно заурядных джентльмена. Один из них обладал безукоризненной осанкой профессионального дипломата и просил называть его господин Иванов. Второй – полноватый блондин, лет сорока, с коротко подстриженными усами и светлыми глазами, представился мистером Джонсоном. Переговоры шли без переводчика, так как русский прекрасно владел английским, даже с оксфордским выговором.

– Итак, мистер Иванов, – разрывая в клочья вязкую, непримиримую тишину, раздраженно произнес второй из переговорщиков. Во рту его перекатывалась громадная сигара с золотым бумажным кольцом, – вы категорически отказываетесь от нашего предложения? Хочу вас проинформировать, что сохранение русской монополии