— Э-э-э, а оно не… того?… такое старое. Белое ведь… — неуверенно возразил Виктор.

— Ну, я привозил сюда клиентов и постарше Вас, — возразил Виталий с усмешкой, — пока никто не жаловался.

И действительно, потом, когда все трое на свои дни рождения выставляли на стол бутылки, купленные в этом удивительном месте, никто и не думал жаловаться.

А вот в Бордо им не повезло. Они исколесили коммуны Пойяк, Марго, Сент-Эмильон и Медок впустую. Добравшись до первого места, намеченного гидом, упёрлись в закрытые ворота.

— Странно, — почесал в затылке Виталий, — Никогда такого не было, чтобы в субботу было закрыто. Ну ладно, поехали в следующее. Тут несколько километров всего.

Но и в следующем, и в третьем, и в четвёртом месте их тоже ждали только закрытые двери.

— Объявлений «Все ушли на фронт!» не хватает, — мрачно пошутил Алексей, сплюнув от досады при очередном конфузе.

— Всё! — решительно заявила Маша, — обойдётесь без очередной выпивки. Едем дальше.

Как чуть позже выяснил Виталий, лейтенант был не далёк от истины. Просто в тот день глава местной гильдии бочкарей выдавал свою дочь замуж за сына главы гильдии производителей бутылочных пробок. Ну и, естественно, никто из имеющих отношение к виноделию такое событие пропустить никак не мог. Вот все дружно и отправились на фронт борьбы с якобы избыточным производством якобы слишком доброкачественной продукции. Местом решающей битвы была выбрана большая поляна рядом с шато семьи жениха.[24]

Потеряв в бесплодных попытках отведать лучшие бордо́сские вина несколько часов, до Лурда добрались, когда уже совсем стемнело. Всех троих неприятно поразила необычная многолюдность и суета, царящая вокруг даже в такое позднее время.

— Сегодня что, какой-то особенный день? — спросил Алексей у Виталия.

— Нет, здесь всегда так. Правда, я бываю здесь с клиентами только летом. Завтра, когда к Санктуарию пойдёте, и не такое увидите.

Утром, протиснувшись кое-как к началу моста Сен-Мишель, Маша вдруг остановила всех и со слезами на глазах сказала:

— Давайте не пойдем дальше! Простите меня. Это я всех сюда затащила, но… — она замялась, — я и представить себе не могла, как, оказывается, тяжело видеть одновременно столько больных или инвалидов. Особенно маленьких детей.[25]

Мужчины согласно покивали, и вся компания стала выбираться из этого места, оказавшегося совсем не таким, каким они себе его представляли.

* * *

Зато последние пять дней на море были безмятежны и беззаботны настолько, что самой большой проблемой был выбор купальника Машей каждый день перед выходом на пляж. Накупавшись и назагоравшись, отправлялись вечером на ужин, по пути заезжая в Сен-Поль или в Мужен, и тратили по паре часов, бродя по галереям, магазинам и сувенирным лавкам. К их удивлению, во многих местах продавались постеры с кадрами из их французского клипа. А в одной галерее хозяин, узнав их, стал упрашивать подписать всё, что у него на тот момент было, пообещав по пять евро за каждый автограф. Маша с Викторов, увидев солидную стопку листов под сто, рассмеялись, отрицательно покачали головами, подписали по одному постеру каждого вида и пошли дальше.

Ужинали каждый раз в новом месте. Василий, их гид на Лазурном берегу, кажется знал всех хозяев всех приличных ресторанов в округе. И привозил только в те, которые в ресторанном гиде ГоМийо (Guide GaultMillau) имели не ниже пятнадцати баллов из максимальных двадцати. Этот гид, который оценивал только кухню и ничего больше, некоторые считали даже круче мишленовского за довольно жёсткую позицию в оценках. И потому более объективную по сравнению с Красным гидом Мишлена.

Так что в Москву вернулись отдохнувшие, довольные и соскучившиеся по работе.

ГЛАВА 13

Москва, начало августа 2020 года

По возвращении домой, Руденко практически не вставая просидел за монтажом американского клипа почти двенадцать часов. Ма́шина помощь на этом этапе заключалась в доставке еды и кофе. И подаче ценных советов, типа: «Вот здесь надо «Бум!» погромче сделать» (это когда у статуи Свободы что-нибудь отваливалось) или «А вот тут кота чуть подвинуть, а то слишком много загораживает»… Закончив работу, позвали Алексея в качестве первого зрителя, хотя Виктор и поворчал, что, мол:

— Он необъективен будет, потому что ему априори нравится всё, что ты делаешь.

— Но ведь здесь не только моя работа, — возразила Маша, — ты что думаешь, он не понимает, что твоей работы в наших роликах гораздо больше, чем моей?

— Ну-у, понимает, я думаю. Он вообще подозрительно много понимает и подозрительно во многом разбирается для человека в погонах. Но в отношении тебя — обыкновенный человек, истыканный стрелами Купидона.

— А ты со многими людьми в погонах знаком? — поинтересовалась племянница с интересом, по обыкновению проигнорировав замечание насчёт их с Лёшей отношений.

— Мне и немногих хватило, — буркнул Виктор, вдруг вспомнив эпизод с допросом на Мосфильме…

И действительно, Алексей смотрел клип с улыбкой от уха до уха, временами заливаясь беззаботным, почти детским смехом. При этом не забывая бросать на Машу восхищенные взгляды.

— А теперь, пожалуйста, посмотри ещё раз, — попросила девушка, нахмурившись.

Лейтенант удивлённо переглянулся с Руденко, пожал плечами и кивнул Маше:

— Хорошо. Как скажешь. Давай ещё раз.

После повторного просмотра Алексей долго сидел молча, глубоко задумавшись. Наконец вздохнул и сказал:

— Это очень здорово, действительно — очень здорово! Не буду говорить хуже или лучше предыдущих ваших работ, но… неоднозначно.

— Поясни, — потребовал Виктор.

— Видишь ли, мощь страны, экономическая и политическая, по выражению моего деда, определяется количеством людей, готовых ради неё выпрыгивать из штанов, пробивать лбом стены, лезть из кожи вон… а врагов рвать на британский флаг. И это количество сильно увеличивается всегда, когда есть внешняя угроза. Вне зависимости от страны и от времени, хотя к нам, в смысле — к России, это применимо в максимальной степени, но…

— Ты хочешь сказать, — прервала его Маша, — что этот ролик может быть воспринят американцами как «внешняя угроза»? Мы вообще-то хотели просто слегка щелкнуть их по носу, а получается, что можем добиться обратного эффекта?

— Как внешняя угроза может быть расценено и оскорбление… Если это кто-то посчитает таковым. А этот ваш клип… он… на грани… Нет, конец, конечно оптимистический… И вообще, первый раз у меня и мысли никакой не возникло о том, что здесь что-то ещё есть, кроме обычной развлекалочки, но… когда ты попросила посмотреть второй раз…

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — вклинился Виктор, переглянувшись с Машей и давая ей знак не вмешиваться. — Это ведь не более, чем шутка. «То, чаго на белом свете воопче не может быть», как гениально сказано у